В шезлонге, подставив лицо теплому осеннему солнцу, дремал штандартенфюрер Клосс. Он был в своей эсэсовской форме, но без фуражки. Ветер легонько шевелил его редкие седые волосы. В правой руке нациста, лежавшей на подлокотнике шезлонга, был зажат бокал с коктейлем.

На пластиковом столике перед Клоссом стоял старинный патефон. Черная пластинка размеренно кружилась, а из золотого раструба патефона доносились звуки марша Хорста Васселя «Знамена ввысь!».

Губы штандартенфюрера слегка шевелились. Кажется, он подпевал словам марша:

Die Stra?e frei Den braunen Bataillonen,

Die Stra?e frei Dem Sturmabteilungsmann!

Es schau’n aufs Hakenkreuz Voll Hoffnung schon Millionen,

Der Tag fur Freiheit Und fur Brot bricht an[6].

Егор положил руку на плечо Клоссу. Тот вздрогнул и, еще не открыв глаза, быстро потянулся за пистолетом, но Егор перехватил его запястье и сдавил в пальцах. Клосс застонал от боли, поднял голову и посмотрел на Егора ненавидящим взглядом:

– Слэв…

– Тихо, штандартенфюрер, – отчеканил Егор ледяным голосом. – Вы уже повоевали. Теперь моя очередь.

Клосс хотел что-то сказать, но вдруг пристально вгляделся в лицо Егора, и брови его удивленно приподнялись.

– О, боже… – выдохнул он. – Доктор Морель и впрямь гений!

– Мертвый гений, – поправил немца Егор и быстро оглядел широкий двор и серые коробки ангаров и лабораторных боксов.

А из раструба патефона бравурно разносилось:

Die Fahne hoch! Die Reihen fest geschlossen!

SA marschiert Mit ruhig festem Schritt…[7]

Егор вдруг покачнулся. Кусок прежней реальности вновь грубо и резко вторгся в его сознание, но на этот раз галлюцинация была не визуальная, а слуховая. Пластинка на патефоне дрогнула, патефонная игла перепрыгнула через дорожку, и вместо нацистского марша брутальный бас выплюнул слова иной песни:

Du!

Du hast!

Du hast mich!

Егор провел по глазам рукой и изумленно уставился на патефон. А мрачный голос чеканно пропел:

Willst du bis der Tod euch scheidet

treu ihr sein fur alle Tage?

Nein![8]

– Ты сломаешь мне плечо, слэв… – простонал штандартенфюрер.

Волчок тряхнул головой, прогоняя наваждение, и взглянул на эсэсовца.

– Я проломлю тебе голову, если ты попробуешь поднять тревогу или убежать, – свирепо проговорил он. Однако хватку чуть ослабил.

Клосс поморщился от боли и хрипло спросил:

– Почему?

– Что почему?

– Ты мог стать настоящим арийцем… Ты мог стать одним из нас. Еще пара недель – и в твоих жилах заструилась бы голубая кровь.

Егор прищурил глаза и насмешливо произнес:

– Извини, нацист, я не по этой части. И советую тебе заткнуться, если не хочешь, чтобы я сам тебя заткнул. Меня мутит от звуков твоего голоса.

– Что ты собираешься делать дальше? – спросил Клосс, проигнорировав угрозу.

– Уйти отсюда. И ты мне в этом поможешь.

– Глупец. – Голос штандартенфюрера звучал устало. – Ты находишься на территории секретной базы. А вокруг – испытательный полигон, который тянется на много километров.

– Нашел чем напугать.

– Ты все еще не понимаешь? В научных лабораториях базы ведется работа над проектом «Бессмертие». В лабораторных боксах готовят элитные подразделения бойцов вермахта. Эта база напичкана суперсолдатами.

Егор ничего на это не сказал. Нахмурив лоб, он обдумывал сложившуюся ситуацию и прикидывал разные варианты побега.

– Фридрих Граубергер прошел через биоандроидную модификацию три года назад, – гнул свою линию Клосс. – Он принадлежал к первому поколению модификантов и был в три раза сильнее тебя. А ведь с тех пор мы значительно продвинулись. Тебе придется иметь дело с седьмым поколением модификантов, слэв!

Егор посмотрел на Клосса хмурым взглядом и спросил:

– Ну, а ты, старик? Ты тоже проходил биоандроидную модификацию?

– Все арийцы проходили ее.

– Тогда почему ты не так крут, как Фридрих?

Штандартенфюрер усмехнулся:

– Мне сто два года, слэв. Мускулы мои не так крепки, как у молодого, но в цель я бью без промаха, а глаза мои видят дальше, чем твои.

– В этом я сомневаюсь, – сухо обронил Волчок. – Но за информацию спасибо. Ты поможешь мне обойти кордоны, нацист.

Клосс тряхнул головой:

– Это невозможно. На внутреннем периметре стоят сверхчувствительные абтастеры, которые сразу же распознают в тебе чужака.

– Мы их обойдем.

– Как?

– А вот над этим придется подумать тебе, нацист. Запомни одно: если умру я, то умрешь и ты.

– Я не боюсь смерти.

– Тем хуже для тебя. А теперь…

– А теперь тебе придется сразиться с моими парнями, слэв.

Штандартенфюрер кивнул подбородком в сторону одного из ангаров. Егор взглянул туда, и по его лицу пробежала тень. К ним стремительно приближалась группа солдат в голубых мундирах и в шлемах, отдаленно напоминающих каски, в которых ходят английские «бобби». На левом боку у каждого солдата висела кобура с пистолетом, на правом – пластиковый футляр, из которого торчала рукоять ножа.

– Кто это? – спросил Егор у штандартенфюрера.

– Солдаты, прошедшие биоандроидную модификацию, – ответил Клосс, прищурив дряблые веки. – Ты должен был стать одним из них.

Волчок пристально вгляделся в приближающиеся фигуры. На шлеме у каждого из суперсолдат поблескивала серебристая свастика, а на лычках красовались эсэсовские молнии, которые сверкали на солнце ярче настоящих.

– Какое это поколение? – спросил Егор.

– Первое, – ответил Клосс. – Они служат охранниками базы уже несколько лет. Первое поколение модификантов – самое дешевое, надежное и безотказное.

– Значит, мне придется иметь дело с десятком «фридрихов».