– Ну да, исполняющим обязанности, конечно, – согласился я. – Но ведь на время исполнения обязанностей он получит надбавку к зарплате, верно? Впрочем, это неважно. Я на самом деле хотел не это сказать. Просто объяснил, почему против кандидатуры приспособленца Эдика на месте главного редактора даже временно. Я хотел сказать про другое. Очень жаль, что у нас в газете происходят всякие неприятные вещи. Надеюсь, что с Сергеем Семеновичем все будет в порядке… Но в любом случае, что бы ни происходило, каждое потрясение нужно воспринимать как возможность. Возможность сделать выводы, стать лучше, попробовать что-то новое. Использовать это для развития и роста. У нас временно нет главного редактора. Это факт. Но ведь это обалденный повод попробовать новые подходы! Поэкспериментировать, понимаете? Дать нашей газете новые смыслы. Выйти на новый уровень, может быть… Ну, то есть, сделать шаг к новому уровню. Понимаете, о чем я говорю?

Я внимательно посмотрел на суровое лицо Галины Михайловны. Она была серьезная, и слушала меня очень внимательно. И кажется даже начала проникаться словами. Во всяком случае, прохладной иронии в ее лице больше не было.

– Я не призываю вас прямо сейчас принимать решение, – сказал я. – Только отложить его на один день. Просто выслушайте наши мнения и обдумайте их… В общем-то, все. Может быть, Даша хочет что-то добавить?

– Приспособленец, да, – Даша снова бросила злой взгляд на Эдика. – Ваня очень правильно сказал. Эдик никогда сам не принимает никаких решений. А это очень плохое качество для главного редактора.

– Ой, да кто бы говорил вообще! – взорвался Эдик. – А кто у нас тут главный специалист по принятию решений, ты что ли? Спелись, да? Думаете, я не вижу, что между вами происходит? Устроили тут разврат на рабочем месте!

– А это тут еще при чем? – тихо проговорила Даша.

– А при том, что не тебе метить в кресло редактора, Дашенька! – Эдик встал и оперся кулаками на стол. – Слабовата на передок для редактора!

– Да как ты смеешь вообще!… - Даша возмущенно задохнулась.

– Думаю, мы зря отнимаем время Галины Михайловны, – вмешался я. – Она абсолютно права, если нам хочется поссориться, давайте делать это во внерабочее время.

Даша и Эдик замолчали, прожигая друг друга взглядами. Семен благоразумно молчал.

– Я вас услышала, – сказала Галина Михайловна и поднялась. – Мы еще обсудим этот вопрос, и завтра я сообщу о своем решении.

Каблуки второго зама процокали через редакцию. Дверь открылась, скрипнув. Потом закрылась за прямой спиной Галины Михайловны. А в редакции повисло тяжелое молчание. «Мой маленький рай дал трещину…» – подумал я, слушая, как под потолком жужжат лампы дневного света, а за окном деловито гудит электропогрузчик и двое рабочих о чем-то переговариваются. Семен беспомощно посмотрел на меня. Я пожал плечами.

– Ничего личного, Эдик, – усмехнулся я. – Но ты и правда думал, что я просто подниму лапки и позволю тебе занять кресло человека, которого ты отравил?

– Да пошшшел ты! – выплюнул Эдик и с шумом выпустил воздух. – Харю бы тебе начистить за такое…

– Если что, я ни слова не сказал о том, что это ты подсыпал ЭсЭсу какую-то отраву, – усмехнулся я.

– А как бы ты это доказал?! – заорал он. – Умный сильно, да? Только тебе никто точно не даст занять пост главного, понял?! Новые смыслы у него… Демагогию тут развел!

– Кто угодно на посту главного лучше, чем ты, Эдик, – сказал я, прямо глядя ему в лицо. – Ну давай, что ты кулаки так просто сжимаешь? Кто-то говорил про «начистить харю», может попробуешь?

Ничем не кончилось, разумеется. Эдик снова пулей выскочил из редакции, полыхая праведным гневом.

– Как-то… неприятно все это, да? – нарушила молчание Даша. – Раньше он не был такой сволочью…

– А ведь еще работать надо… – хмыкнул я. Подошел к столу главного редактора и взял с него пачку писем. – Почту хотя бы разобрать. Вон сколько опять написали…

– Да, ты прав, – сказала Даша. – Надо работать. Чай только поставлю…

«Интересно, могут меня вот так просто назначит исполняющим обязанности главного редактора, или все-таки стоит еще что-нибудь предпринять?» – думал я, перебирая письма. Я, конечно, постарался быть убедительным, но все-таки мне по всем параметрам кресло начальника занимать еще рановато. Разве что чуть-чуть подтолкнуть решение… Я отложил в сторону пространный рассказ поварихи о тревожности своей семейной жизни и переживаниях о судьбе дочери-подростка, которая вбила себе в голову, что хочет ехать поступать чуть ли не в МГИМО, и накрутил на диске номер Феликса Борисовича.

– О, Иван, а я как раз о вас только что думал! – бодро отозвалась телефонная трубка. – Надеюсь, вы мне звоните, чтобы договориться о новой встрече, потому что у меня к вам очень важный разговор!

– Как раз по этому поводу и звоню, потому что у меня тоже… гм… разговор, – сказал я. – Если я сегодня вечером забегу, это будет удобно?

– Ну разумеется! – обрадовался Феликс. – В любое время удобно. Очень жду! До встречи!

Я положил трубку и вернулся к почте. Противоречивое было настроение, вот что. С одной стороны, меня ужасно радовали письма, которые я читал. Кто-то продолжал рассказывать свои истории, кто-то просил вернуть обратно рубрику, кто-то возмущался коллегами по цеху и их поведением и спешил довести до сведения общественности этот факт. Но главное – это были неравнодушные читатели. Не пресытившиеся такие. Болели душой за газету в частности и за завод в целом. С другой… А с другой стороны были карьерные игры. Которые я никогда не любил. И никогда в них не играл. Всю сознательную жизнь работал журналистом. Писал, брал интервью, проводил расследования, копался в белье, разной степени грязности, снова писал. Никогда не стремился возглавить газету.

«Вот в результате и пришел в никуда», – ехидно прокомментировал внутренний голос.

Я грустно ему покивал, соглашаясь. Слова, которые я сегодня говорил про Эдика, можно сказать, в полной мере применимы ко мне самому. Сколько раз мне предлагали взять на себя побольше ответственности, а? И что я отвечал?

А сейчас, получается, я полез грудью на амбразуру, чтобы… чтобы что? Чтобы не позволить мудаку-Эдику занять это кресло или мне вдруг действительно захотелось сделать что-то большее, чем просто писать статейки, фельетоны и формировать рубрику с письмами?

В голове закрутились идеи о том, как можно было бы реорганизовать газету, сделать ее чуть более интерактивной, вовлечь побольше народа, вызвать его на обратную связь… Чтобы «Новокиневский шинник» ждали и расхватывали в тот же момент, как только он появляется. И не только затем, чтобы почистить на нем селедку…