– Да, и он также заботится о сообществе.

– Правда? – Я удивлена, услышав это.

– Он всегда рядом, чтобы протянуть руку помощи, когда это необходимо. У нас в городе произошел крупный инцидент сразу после того, как Коннор впервые приехал, пожар на заводе по переработке отходов, и он вмешался и показал им опасные места и как можно перепроектировать фабрику. У него есть некоторый опыт в такого рода вещах, и он мог бы по такому случаю зарядить бомбу, но не сделал этого. Они хотели нанять его, но он отказался. Не хотел быть связанным. Я думаю, именно поэтому рынок привлек его внимание. Ему нужно было посвятить себя только одному сезону. Но с тех пор, как он спас положение, он стал популярен в городе.

Итак, он щедро тратит свое время, если верит в правое дело. Я сохраняю это для дальнейшего использования.

– Что вы предлагаете?

– Мы могли бы открыть киоск, где местные жители упаковывают подарки за пожертвование в виде одного евро, которое может пойти на благотворительность по его выбору, – предлагает Ханна.

– Нет, нет, он бы отказался от этой идеи. У него есть настоящее представление о рождественском мусоре, и он, вероятно, скажет людям, что упаковка, в которой хранятся их подарки, в конечном итоге окажется на свалке и что они не помогают планете в своем стремлении купить подарки, которые никому не нужны.

– Да, я понимаю вашу точку зрения. – Она поднимает палец. – А как насчет чего-то, что больше похоже на собрание людей, просто празднующих радость сезона, что-то вроде установки звезды на городскую рождественскую елку и официального включения огней?

– Да! Вот это уже больше похоже на правду. Но пошел бы он?

– Он должен сделать нечто большее! – говорит Ханна высоким голосом. – Он должен быть тем человеком, который взбегает по лестнице, наряжает елку, включает сказочные огни, и так символически начинается Рождество! Завтра 1 декабря, и именно тогда мы как горожане собираемся на главной площади и ждем начала ежегодного фестиваля. Вам придется действовать быстро, если мы хотим, чтобы это произошло.

– Это отличная идея. Конечно, он чувствовал бы себя суперзвездой, будучи героем дня, среди стольких счастливых лиц… Но кого бы я спросила? Разве у них уже не было кого-то, кто был удостоен этой чести?

Она кивает.

– У них есть. Это я.

– Вы?

– Я. Я провожу это каждый год как председатель городского календаря общественных мероприятий. Я рада передать эстафету дальше. Честно говоря, я бы не возражала против перерыва. Я становлюсь слишком стара, чтобы подниматься по этой лестнице, клянусь, с каждым годом она становится все выше. И мне нужно не только включить огни, но и произнести вдохновенную речь о Рождестве, и я могу только переписать ее множество раз. Это стало настоящей рутиной.

– Коннору придется произносить речь?

Ханна поднимает ладонь.

– Такую сплачивающую, вдохновляющую. Но может быть, не стоит упоминать об этом? Наверное, будет лучше, если он сам это сделает. Кажется, у него все в порядке с публичными выступлениями, так что я не думаю, что для него это будет проблемой.

Идея одобрена. Если все остальное не сработает, я могу сказать ему, что это собрание по поводу изменения климата, всего лишь маленькая невинная ложь, чтобы заманить его туда.

– Я уверена, что он с удовольствием поднялся бы на сцену и обратился к членам своего сообщества. – Я уверена, что он не хотел бы ничего меньшего, но да, чудеса никогда не даются легко.

Она пожимает плечами.

– Это просто может превратить его из не верящего в верящего. Есть что-то очень сближающее в том, что находишься там, наверху, когда на тебя смотрят так много глаз, и энергия каждого так сильна из-за приближающихся праздников. Это настоящее событие, частью которого стоит стать.

Я не понимаю, как это может провалиться.

– Отлично, так во сколько и где мы встречаемся?

Мы проясняем мельчайшие детали, прежде чем я помогаю выгрузить коробки с товарами из машины Ханны. Теперь мне просто нужно придумать, как сказать Коннору, что ему оказана такая честь, и заставить его согласиться на это…

Времени на раздумья нет, так как довольно скоро Туомо появляется в дверях, и я отправляюсь на свой первый урок катания на собачьих упряжках.

– Весь фокус в том, Флора, – говорит он, пока я дрожу в густом снегу посреди леса, – что ты должна командовать ими. Ты здесь босс. Сделай свой голос сильным. – Он дает мне инструкции целый час, и я изо всех сил стараюсь следовать его словам. Но собаки, они такие милые!

Я смотрю на очаровательных пушистых хаски, и мне просто хочется схватить их на руки и прижать к себе.

– Совсем никаких объятий с милыми собачонками?

Он хмурится.

– Я уже говорил тебе, что это служебные собаки.

– Фу. Но они такие…

– Нет, Флора, никаких объятий с собаками. Они доставляют меня из пункта А в пункт Б.

– О, хорошо. – Я следую указаниям Туомо и встаю в маленькую собачью упряжку позади стаи. Я отдаю команду громким сильным голосом, как он мне показывал, и собаки срываются с места. – БЛИН! – я крепко держу поводья, но веревке все равно удается понемногу проскальзывать сквозь мои пальцы. Хаски мчатся по лесу так, словно им есть чем заняться и где побывать. Мы петляем между деревьями так близко, что, когда я задеваю ветки, меня обдает свежими комьями снега, и вскоре я дрожу от холода и возбуждения.

Мы завершаем петлю, которую они хорошо знают, и очень скоро возвращаемся туда, где стоит Туомо. Я ожидаю, что они притормозят, как вы притормозили бы, когда паркуете машину, но вместо этого они резко останавливаются, и я отлетаю в сторону, жестко приземляясь на задницу, наполовину зарываясь в снег.

– Флора, я объяснял тебе команду «Стоп»!

Откапываю себя.

– Я забыла! Дай мне попробовать еще раз! – Он смеется, и, когда поворачивается ко мне спиной, я легонько похлопываю тяжело дышащую хаски, ближайшую ко мне, и я уверена, что ей это нравится, рабочая она собака или нет.

Глава 22

Когда день подходит к концу, я нахожу Коннора в его кабинете, корпящим над бумагами.

Он поднимает голову, когда я вхожу, и дверь за моей спиной хлопает.

– На днях ты поймешь, как правильно ее открывать и закрывать, – говорит он, безуспешно пытаясь сдержать улыбку. – Пришли подать еще одну жалобу, Флора Вествуд?

– Я ассоциируюсь у тебя с такой обреченностью и унынием?

– Как правило.

– Я оскорблена.

– Хорошо.

– Хорошо? И не думай, что