Три десятка самых отборных стрелков со штуцерами были расставлены вкруговую. Два с половиной десятка людей, разделенных на пятерки, составляли штурмовые группы.

У главного входа в полуразрушенное, массивное здание сидели на камнях человек семь. Они что-то болтали между собой и посматривали, как двое их товарищей свежуют тушу барана.

– К ужину готовятся! – процедил сквозь зубы Григорий, лежа за валуном. – Сейчас накормим! – и приник к прицелу.

– Василий, Иван, давайте! – Лешка кивнул своим оружейникам, и они, синхронно размахнувшись ременными пращами, послали первые гренады к самому входу. «Бабах! Бабах!» – громыхнули два взрыва. И тут же вслед им ударили штуцера.

Пять штурмовых пятерок ринулись со всех сторон к развалинам. В оконные проемы и в проломы стен полетели чугунные снаряды и захлопали ружейные выстрелы.

Алексей выжал спусковой крючок своего штуцера. Человеческая фигура, вынырнувшая с ружьем из-за полуобвалившейся стены, сломалась пополам и упала на камни. Внутри развалин гремели разрывы и слышались громкие крики. Наконец там все затихло.

Из главного входа показалась фигура в егерской форме.

– Ваше высокоблагородие, все, покончили мы со всеми, – доложился Тимофей. – Семерых внутри в полон взяли, из них четверо совсем целехонькие.

Егеря из внешней цепи опустили нацеленные на развалины ружья.

Всего в этом бою было убито двадцать два мятежника. Вместе с ранеными десять человек попали в плен. И только четверо, те, что были взяты внутри, оказались без серьезных ранений. Самое отрадное, что среди них был и сам атаман с его помощником.

– Где человек со штуцером? Повторяю: где тот человек, у которого остался вот такой же штуцер, как и этот?! – Алексей показал атаману захваченное ранее итальянское винтовальное ружье. – Советую говорить только правду! Это в ваших же интересах. И если кто-то из приближенных расскажет нам все раньше вас, то вот ему это обязательно зачтется!

– Вы сохраните мне жизнь, если я вам помогу? – блестя лихорадочно глазами, спросил Алексея самый старший из мятежников.

– Я могу дать вам слово русского офицера, что буду хлопотать за вас перед своим самым большим начальником и еще перед ханом, – ответил Егоров. – Вы, наверное, и сами понимаете, что Шахин Гераю будет очень трудно мне отказать после того недавнего случая на горной дороге. Вы ведь понимаете, о чем я сейчас говорю?

– Понимаю, – кивнул атаман. – Хорошо, я вам верю, но постарайтесь сдержать свое слово. А теперь слушайте. Как зовут того, второго со штуцером, по-настоящему, я не знаю, для всех нас он назывался на турецкий манер Ибрахимом. Но сам он точно не турок. Уж мои люди это совершенно отчетливо поняли, – покачал головой атаман. – Говорили оба чужестранца на турецком совсем не плохо, но все равно не так, как настоящие, природные османы, и чувствовалось, что это вовсе не родной для них язык. Кстати, тот первый чужестранец, который погиб на горной дороге, называл себя Хюсейн, и он явно был старшим во всей этой паре стрелков. Так вот, в мой отряд, – продолжал свой рассказ Джафер, – они пришли где-то в конце месяца мая, и привел их с собой один мой хороший знакомый, что и сейчас проживает в Кафе. При встрече они сказали, что если мы поможем им совершить покушение на деспотичного хана и если оно будет удачным, то новый повелитель, заступивший на освободившееся место, сделает меня мурзой, а всех остальных моих воинов он щедро озолотит. И для начала они передали нам два больших кошеля с серебром, а потом еще вручили пять хороших, новых ружей, пообещав всех в отряде вооружить вот такими же за это лето. Свое слово они сдержали, и два раза мы принимали в бухте за мысом Алчак партии оружия и боевых припасов.

– Вам передавали их прямо в бухте? – уточнил слушающий со всем вниманием атамана Егоров.

– Да, именно так, в бухте, – подтвердил Джафер. – Мы сигналили с берега, и к нам подходили большие лодки от стоящего недалеко в море османского корабля. Вот в них-то и было это оружие, порох и свинец. А для тех двух чужеземцев турки передавали на бумаге послания и какие-то особые припасы в специальных больших сумках. Два раза после этого они совершали нападения на русские отряды в отдалении, в степной и в предгорной части. В горах они не нападали, потому что чужие люди со штуцерами были против этого. И сами они на те вылазки тоже не ходили, а только лишь изучали окружающую нас местность.

«Горная дорога к Судаку должна быть спокойной» – это было их главным условием.

Они постоянно требовали, чтобы мы были осторожными и ничем не насторожили здесь русских и людей хана. И вот пришел тот проклятый день, когда его отряд потерял половину воинов в той неудачной засаде на горной дороге, а все остальные с большим трудом избежали тогда смерти. Ибрахим после той неудачи переправился в той же бухте на турецкий корабль, а нам он приказал перебраться в другое место, затаиться и ждать от него вестей. И еще он сказал, что все договоренности между нами остаются в силе и что он обязательно отомстит за смерть Хюсейна, который был его лучшим другом.

Неделю назад к нам опять вышел тот человек из Кафы, как и когда-то давно, и сказал, что Ибрахим совсем скоро опять прибудет в отряд. И что еще он попросил нас узнать как можно больше про тех русских егерей, которые совсем недавно начали охранять хана. А если у нас получится, то и захватить кого-нибудь из них не ниже десятника, пообещав за это очень большие деньги. Дескать, только поняв, что это за сильный и новый враг, который появился совсем недавно, мы сможем выполнить главное задание – это убить Шахин Герая.

У меня в отряде было трое воинов родом из Судака, вот им-то я и поручил попытаться выкрасть кого-нибудь из русских солдат в зеленых мундирах, а лучше из их командиров. Ну а потом вы и сами у нас появились, – тяжело вздохнул атаман.

– Ну ты же хотел нас видеть, Джафер? – улыбнулся Егоров. – Вот мы и пришли к тебе сами, чтобы ты не утруждался. А вообще, все, что ты сейчас мне рассказал, очень и очень интересно! – покачал головой Алексей. – И ты с каждым произнесенным тобой словом продолжаешь все дальше и дальше отходить от края своей могилы. Главное, не останавливайся, и мне будет легче устроить твою дальнейшую судьбу.

– Я уже все в основном рассказал, – пожал тот плечами. – Если только про то, что самого Ибрахима мы должны будем встретить через две ночи на третью, и опять все на том же месте, где и ранее.

– А вот это и есть то самое главное, что теперь тебя спасет, – Егоров пристально посмотрел на атамана. – Джафер, ты мое слово уже слышал и рассказал так много, что назад тебе пути уже точно теперь нет. Сейчас мы все здесь собираемся, хороним твоих людей, забираем раненых, пленных и все найденное оружие, потом быстро выходим в Судак. А там, в крепости, я расскажу тебе, что мы дальше с тобой будем делать. Егеря, проверить все вокруг! Через два часа, пока не наступили сумерки, мы начинаем движение в свое расположение!

Через две ночи на третью к дежурившим среди прилегающих к мысу скал разведчикам подошла вся рота егерей.