Задержка в Савердёне едва не стоила крестоносцам поражения при Мюре. Днем 11 сентября южане решили штурмовать стены города. Тулузское ополчение, разбившее свой лагерь у Гаронны, к западу от стен, обстреливало нижний город с запада и севера, и крошечный гарнизон северян был вынужден отступить в верхний город. Тулузцы штурмовали разрушенные стены и ворвались в нижний город, яростно преследуя крестоносцев по улицам убив нескольких из них. В разгар атаки армия Симона появилась на дороге из Савердён, на противоположном берегу Гаронны. Плохо обученных ополченцев охватила паника. Хотя они легко могли бы удержать деревянный мост через Гаронну, вместо этого они в смятении отступили в свой лагерь, а Симон без сопротивления вошел в город. Из-за отсутствия надлежащего командования возможность была упущена, но тулузцы не преминули дать своему отступлению оправдание, заявив, что Педро II, как они считали, хотел намеренно впустить Симона в город, чтобы тот оказался в ловушке и попал в плен вместе со всей своей армией.

Однако это поспешное обоснование недостойного бегства почти оправдалось событиями. Южане не знали, что в цитадели был запас продовольствия только на один день и город не смог бы выдержать даже самой короткой осады. Симон знал, что у него есть всего двадцать четыре часа, чтобы победить в бою армию, намного превосходящую его по численности. Епископы видели другой выход. У них не было уверенности в победе в сражении с героем Лас-Навас-де-Толоса, и они предложили еще одну попытку переговоров. Педро II, как добрый католик, мог быть тронут словами легатов; тулузцев, по их мнению, мог убедить их епископ Фолькет, который был с крестоносцами в Мюре. Нашли двух священников, которые выступили в роли послов, но они добились от тулузцев лишь почтительных слов, и король приказал отправить их обратно. Два священника провели всю ночь в лагере противника и вернулись в город перед рассветом следующего утра, 12 сентября. Они нашли епископов, расположившихся в приорстве Сен-Жермер, в состоянии крайнего возбуждения. Король отказал в перемирии для дальнейших переговоров. Но епископы в отчаянии решили послать новую группу священников босиком в лагерь южан, чтобы умолять короля оставить врагов Божьих. Священники отправились на рассвете. Ворота Мюре были оставлены открытыми в ожидании их возвращения и в надежде, что Педро не опозорит себя нападением на город во время переговоров. Но эта уверенность оказалась необоснованной. Не успели священники уйти, как отряд рыцарей-южан подкрался к стенам и на короткое время ворвался в нижний город, а тулузцы обрушили град каменных ядер и стрел на северо-западный угол стен. Некоторые ядра попали в приорство Сен-Жермер, где Симон проводил экстренное совещание с епископами. Они хотели дождаться возвращения босоногих послов, но Симону не терпелось напасть на арагонцев, пока те еще не готовы к сражению. Епископы уступили, и босоногие послы были брошены на произвол судьбы.

Ночью крестоносцы получили подкрепление в лице виконта Корбейля, который привел из Каркассона горстку рыцарей-северян. Теперь общая численность армии Симона составляла около 800 конных и незначительное количество пеших воинов. Симон приказал всем собраться на рынке, в юго-западном углу города, и ждать его указаний. Сам же вернулся в замок, чтобы вооружиться. В замковой церкви епископ Юзеса служил мессу. Симон ненадолго задержался в затемненной церкви, а затем, на виду у осаждающих, вышел на террасу замка, где его ждал конюх с лошадью. Когда он садился на лошадь, ремень стремени порвался, и с другого берега реки Луж донеслась какофония криков и насмешек. На рыночной площади епископ Тулузы, облаченный в мантию и митру, благословлял крестоносцев. Держа в руках распятие он обещал славу мучеников тем, кто падет в бою. Речь Симона де Монфора перед крестоносцами была более прозаичной. Он приказал своим людям идти строем и не растрачивать силы в рукопашной схватке. Было сформировано три баталии: первой командовал Гийом де Контр, второй — Бушар де Марли, а третьей, резервной — сам Симон. Армия вышла из города через Торговые ворота (Sales) и направилась по дороге, ведущей на восток вдоль берега Гаронны. Перейдя реку Луж по мосту Сен-Сернин, крестоносцы оказались перед арагонской армией расположившейся на плоской, заросшей кустарником равнине.

В лагере южан все было не так хорошо. Лидеры коалиции встали рано и посетили мессу. Но Педро II, известный бабник, провел ночь с одной из своих любовниц и был настолько измотан, что с трудом выслушал чтение Евангелия. На рассвете состоялся военный совет. Намерения Симона были неизвестны. Раймунд VI хотел избежать полевого сражения и предложил укрепить лагеря частоколами, как это было сделано при Кастельнодари, и отражать крестоносцев арбалетными болтами, если они попытаются навязать битву. В конце концов армию Симона можно было уморить голодом. Арагонские рыцари из свиты Педро посмеялись над этим планом: "Неужели король Арагона обесчестит себя такой трусостью, которая привела тебя к нынешнему положению?" Педро отверг предложение Раймунда как недостойное рыцаря. Униженный Раймунд удалился в свой шатер, а король и граф Фуа подтянули свои войска на север равнины. Педро выбрал сильную позицию на вершине пологого холма, его правый фланг был защищен ручьем, а левый — широким болотом. По здравой традиции командиры армий располагались в резерве, чтобы их люди не остались без предводителя при первом же нападении. Симон соблюдал ее. Педро — нет. Он сменил свои королевские доспехи на доспехи обычного рыцаря и встал в первую линию. Это было бессмысленное, но обычное тщеславие, которое пятьдесят лет спустя должно было погубить дело Манфреда Гогенштауфена на поле битвы при Беневенто.

У Педро было преимущество в численности и условий местности, но он не использовал ни одно из них. Каждому рыцарю было позволено расположиться в строю со своим конюхом и конным сержантом. Рыхлая масса всадников, без поддержки пехоты и без приказов от командиров, ждала атаки французов. Результатом стало не сражение, а разгром. Первая баталия северян прошла милю по равнине и с разгона обрушилась на испанскую кавалерию. Каталонцы были отброшены "как пыль штормом", а когда они отступили, вторую линию южан атаковала другая баталия северян. Молодой Раймунд, наблюдавший за сражением с холма Перрамон, много лет спустя вспоминал шум, похожий на валку леса, смешанный с воинственными криками "Комменж!", "Арагон!" и "Монфор!". Педро II оказался в самой гуще битвы и будучи повержен на землю кричал: "Я король!". Но было слишком поздно, чтобы его пощадили или взяли живым. В это время Симон во главе резервной баталии, пробравшись по тропинке через болото, атаковал левый фланг испанской армии. В разгар сражения у Симона снова порвался ремень стремени, но он сумел удержаться в седле. Линия построения испанской армии распалась, и, когда распространилась весть о гибели Педро, испанцы повернули и бежали в сторону холма Перрамон, преследуемые большей частью французов. Сражение