обещал, а трусливо сбежал. И ты не вернулся, чтобы освободить меня от этого проклятого трона, а пришел убивать. Но я убью тебя сам, — пообещал голос, но прежде, чем он успел договорить, по сигналу Янтаря десантники открыли огонь и разнесли настенные орудия в клочья.

— Таки да, я тянул время, — признался эпистолярий, приближаясь к следующей двери.

— Твои усилия всё равно тщетны. Он заберёт всё, что ты вызвался сохранить, и тогда ты познаешь всю боль предательства так же, как я, — несмотря на монотонный голос, слова сочились ядом.

— Кого тебя? Я даже не знаю кто ты, — Янтарь подозвал Мателая, чтобы тот помог вскрыть панель доступа или с помощью мельты сделал им проход.

— Йосам Карденас.

Как и ожидалось, имя ничего библиарию не сказало. Если он действительно сам стёр себе память, то ничего удивительного в этом не было, но Янтарь всё еще не мог понять зачем было это делать. Если тут работала Инквизиция, то лучше ведь было сообщить им, чтобы разобрались с тем, что натворили. Или нет? Десантник не мог теперь никаким образом вспомнить какой была его личность ранее, но сомневался, что подлой. А еще его беспокоил демон, о котором Йосам сказал.

— Значит, ты вступил в сделку с демоном ради мести? — поинтересовался глава отделения, глядя на то, как боевой брат пытается выполнить его приказ, что-то колдуя над панелью.

— Ты не знаешь как долго я ждал, предатель, — ответил с небольшой задержкой Карденас. — Не знаешь в каких условиях. Не знаешь какой ценой.

— Какой же? — поинтересовался Янтарь, заметив, что переключатель на двери загорелся зелёным.

Мгновение, и дверь начала открываться, пропуская десантников в следующее помещение.

— Расскажу, если выживешь, — пообещал механический ровный голос.

Янтарь едва успел оттолкнуть Мателая от прохода, когда изнутри загрохотали болтеры. Библиарий успел заметить движение в темноте и тусклый отблеск на бронированном наплечнике того, кто стрелял. Астартес Гвардии Ворона. Сердце пропустило удар. Мог ли это быть его брат? Или братья, с которыми он сюда пришел в тот раз.

— Не стреляйте! Это я, Сиамир Далакс! — крикнул он в надежде, что братья были тут всё время в каталептической коме или иным образом пережили все прошедшие годы.

— Глупец, — голос из динамиков продолжал сочиться ядом, — они уже не те, что раньше. Ничто не осталось прежним в этом месте.

Нарасин с Ишимом уже стояли рядом, ожидая приказа ворваться внутрь, но Янтарь медлил.

И промедление стоило им всем урона, когда одна за другой к ним выкатились три гранаты, взорвавшись почти синхронно под ногами Ангелов Ночи. Конечно, осколки не могли им сильно повредить, но гранаты были лишь отвлекающим манёвром, призванным скрыть приближение противников. Два десантника вырвались через дверной проём подобно черным воронам со сверкающими когтями, и сразу же столкнулись с Мателаем и Янтарём.

Защищаться в ближнем бою Мателаю было нечем, и он попытался отмахнуться мельтой, но добился лишь того, что винтовку разрезали молниевые когти, тогда как другие пронзили его живот и резко дёрнулись вверх, потроша десантника. Янтарь перехватил предназначавшийся ему удар своими когтями и контратаковал, сцепившись когтями со своим противником. Нарасин, бросившийся на противника эпистолярия, едва успел пригнуть голову, когда заряд плазмы прошипел там, где мгновением раньше был его шлем, и из-за этого манёвра удар мечом прошел вскользь по бедру Гвардейца Ворона. Ишиму удалось проткнуть бок нападавшему на Мателая штурмовика своим клинком и тем самым спасти брата, которого стряхнули с когтя, чтобы встретить нового противника.

Два Ангела Ночи с болтерами, стоявшие в пяти шагах позади дерущихся, целились, но не могли начать стрелять в рукопашную без риска попасть в своего, потому ждали момента, который настал спустя пару секунд, когда в дверной проём проскользнули еще двое Воронов, вооруженных боевыми ножами. Остановить их разгон не удалось ни Нарасину, который поздно среагировал на появление новых действующих лиц, ни массреактивными снарядами. Болтеры изрыгнули разрывные снаряды, которые вгрызлись в нагрудники нападавших, вырывая куски из толстой брони, но уже в следующий миг брат Кеннет погиб от вонзившегося в горло сбоку ножа, а брат Логан вынужден был отступить под быстрыми и мощными атаками своего противника.

Янтарь вдруг ясно понял, что его отделение не чета ветеранам Гвардии Ворона, которых призвала на службу Инквизиция, и поборол продлившийся жалкое мгновение приступ сожаления. Кто бы ни был тогда с Сиамиром Далаксом, они умерли вместе с ним. Сейчас был только Янтарь, и долг с верностью требовали от него сражаться за Ангелов Ночи. Мечты о возвращении памяти обернулись черной страницей, которая не зря была стёрта ради новой, чистой, которую он писал с тех пор.

— Простите, братья, — прошептал он самому себе, а затем вывернул когти из клинча, в который они вошли с бывшим братом, и одной рукой отсёк кисть противника, а второй разрезал его шлем вместе с головой, толкнув после ногой падающее тело в дверной проём, через который собирался пройти сержант отделения.

Ишим сосредоточенно отступал под напором Ворона с молниевыми когтями и только лишь защищался, парируя единственным клинком и уклоняясь от разящих выпадов без мыслей о собственной атаке. Нарасин, оценив обстановку, оставил напарника, в мастерство которого верил, и бросился на убийцу брата Кеннета, собираясь проткнуть его силовую установку сзади, но враг услышал его шаги и вовремя развернулся. Силовой клинок рассёк выставленный для парирования боевой нож Ворона и оставил глубокую борозду на нагруднике, а второй вонзился в живот бывшего брата Янтаря, разрубив нижние сросшиеся рёбра и внутренние органы. Логан тем временем сумел достать свой боевой нож и обменивался стремительными ударами со своим противником, к сожалению, больше пропуская, чем попадая, но не позволяя Ворону нанести себе смертельную рану.

Сержант Гвардии Ворона легко поймал летящее в него тело и, слегка приподняв, как если бы пытался им защищаться, шагнул назад, словно предлагая Янтарю войти для дуэли. Библиарий едва не купился на эту уловку, вовремя заметив тончайшую растяжку и перемахнув через неё, чтобы в следующий момент увидеть смотрящее на него дуло плазменного пистолета. Уклоняться было некогда, и он подставил под выстрел левые когти.

Ярко вспыхнула плазма, сталкиваясь с силовым полем когтей, и нагретые до температуры солнца брызги разлетелись во все стороны. Визор Янтаря на мгновение затемнился, чтобы компенсировать вспышку и не дать носителю жмуриться или ослепнуть, что в бою могло стоить жизни, а когда вновь выровнялось освещение, вернулся в норму. Левый коготь превратился в оплавленный бесполезный шлак, но по крайней мере рука была цела, а сержант уже атаковал его коротким мечом, чьё мерцающее силовое поле