Хирн с трудом пытался сохранить спокойствие. «Какой хвастун! — думал он. — Какой лгун! У меня появилось непреодолимое желание проучить этого фанфарона».

Это желание усиливалось с каждой фразой, произносимой Пино, и наконец выросло в острую необходимость, которая завладела всем существом Хирна и не давала ему покоя. До отхода поезда оставалось еще около часа. Доктор осторожно прикрыл дверь, вышел из клуба через запасной выход, взял такси и помчался к своей вилле. Недалеко от нее он вышел.

— Скажите, где тут живет профессор Гарт? — спросил он шофера.

Тот оглянулся кругом и указал на дом, к которому была прибита дощечка с фамилией знаменитого врача.

— Спасибо! — сказал Хирн и исчез в воротах дома.

Когда автомобиль отъехал, Хирн вернулся на улицу и стал осторожно пробираться вдоль садовых решеток к своей вилле. Он открыл парадную дверь своим ключом. В прихожую доносились звуки музыки и громкого смеха. Он знал, что жена в театре до десяти часов вечера. Что же означали этот шум и музыка? Он тихо прокрался к дверям зала, откуда доносился шум, и обнаружил, челядь шумно праздновала его отъезд. Сначала он хотел войти в зал, но затем отдернул руку, готовую нажать на дверную ручку. «Один раз, — подумал он, — их можно простить. Тем более что я предпочитаю держать в своем доме веселую прислугу, чем ту, которая ходит с похоронными лицами. Пусть их веселье стоит мне даже самых дорогих вин из моего погреба! Кроме того, этот пир прекрасно подходит к моему плану».

Он решительно повернулся, поднялся по лестнице и скрылся в своей спальне, а там открыл один из огромных стенных шкафов, в которых хранились его одежда и белье, вынул оттуда картонку, заглянул в нее и поставил на место. То же самое он проделал с другой, с третьей, пока наконец не нашел того, что искал. Надпись на крышке картонки красноречиво говорила о ее содержимом — большими буквами на ней было написано «Костюмы для маскарада». Хирн поспешно снял крышку и начал рыться в целом ворохе костюмов, париков, фальшивых бород и шляп. Он вынул костюм апаша[9], выбрал подходящую бороду и кое-как засунул эти вещи в небольшую картонку. Все остальное он положил на место. Взяв картонку под мышку, Хирн отправился в свой кабинет.

У него оставалось мало времени. Он попробовал открыть один из верхних ящиков ножницами для разрезания бумаги — не получилось, пришлось воспользоваться ключом. Он достал свои бумаги из ящика и начал их разбрасывать. Затем снова стал ковырять ножницами и ножом для разрезания писем замок ящика, пока не появились следы «насильственного взлома». Уже собираясь уходить, он невольно взглянул на свои руки, затем на пол, и ему показалось, что на паркете и на письменном столе, к которым прикасались его руки и ноги, ясно видны его следы. Он провел по ним рукой, потом, так как следы не исчезали, взял подушку с дивана и вытер ею пол. Это было безумие, но следы явно выделялись на прежних местах, как на фотографической пластинке, освещенной солнечными лучами.

— Смешно! — сказал он и провел рукой по глазам. — Симулируешь грабеж, чтобы проучить жалкого хвастунишку, и вдруг переживаешь все психологические симптомы начинающего преступника!

Из плохо прикрытой картонки высовывалась кепка от костюма апаша. Хирн собирался получше спрятать ее, но что-то удерживало его, какое-то непонятное внутреннее сопротивление. Хирн не верил случайностям. Было разумнее положиться на свой инстинкт. Поэтому Хирн вытащил кепку, посмотрел на нее, хитро улыбнулся и небрежно бросил на лестнице.

Когда он пробирался вдоль дома к выходу в сад, то натолкнулся в темноте на открытое окно. Картонка упала на землю. Когда он нагнулся, чтобы поднять ее, до него ясно донесся шум и крики веселившейся прислуги. С молниеносной быстротой он сообразил, что есть какая-то связь между картонкой и окном. Он освободил крючки, прикрыл окно и с размаху ударил картонкой по стеклу. На каменные плиты прихожей с оглушительным звоном посыпались осколки.

В столовой перепуганная прислуга вскочила со своих мест. Раньше всех пришла в себя кокетливая камеристка Фифи. Она повернула голову к дверям, голова соседа сделала такое же движение, и вскоре все уставились на тяжелые дубовые двери. Но никто не двигался, никто не произнес ни слова. Наконец Фифи осторожно приблизилась к дверям. Остальные последовали за ней. И так же цепочкой вышли в коридор.

Хирн, который стоял в темноте и отчетливо видел эту странную процессию, выхватил из кармана шубы револьвер. Он выстрелил в воздух и увидел, как цепь заколебалась. Некоторые от испуга упали, другие опустились на колени. Фифи перекрестилась… Хирн быстро побежал по саду, перебежал улицу, сел в автомобиль и поехал в клуб. В клуб он попал тем же путем, которым и вышел оттуда. На этот раз он спокойно вошел в маленький зал, в котором Пино, окруженный своими друзьями, как раз заканчивал свой неправдоподобный рассказ.

Между тем прислуга доктора Хирна пришла в себя от испуга. Сначала они помогли друг другу встать, затем поднялись по лестнице наверх и осмотрели весь дом. Когда они попали в кабинет, то наперебой закричали: «Грабеж!» Затем стали беспомощно переглядываться. Наконец Фифи коснулась своим нежным пальчиком лба и, сложив губки бантиком, сказала:

— Я знаю, что делать!

Все повернулись к ней, и она продолжала:

— Господин хотел перед поездом заехать в клуб. Может быть, он еще там. Позвоним ему по телефону!

Она подошла к письменному столу, сняла трубку и защебетала в аппарат. Хирн между тем поспешно подошел к своим друзьям. Голос его звучал хрипло и неуверенно, когда он сказал:

— Друзья мои, я еду в Копенгаген и перед отъездом хотел еще раз пожать всем вам руку!

— Надолго едешь? — спросили его.

— Через неделю вернусь, — ответил Хирн.

Ему представили Пино, знаменитого сыщика. Хирн сощурил глаза и еще сильнее закутался в шубу.

— Очень рад, — сипло пробормотал он.

Пино, всецело поглощенный своим успехом, старался произвести впечатление на каждого. Он расправил плечи, откинул голову назад и едва взглянул на Хирна. В это время слуга позвал Хирна к телефону.

— Пойди ты! — попросил Хирн одного из своих друзей. — Вероятно, это какие-нибудь пустяки.

Хирн стоял спиной к Пино, когда его приятель в страшном волнении вбежал обратно в зал. Еще издали он закричал:

— Хирн! У тебя в доме побывали воры!

Хирн тут же изобразил отчаяние.

— Что же мне делать? — воскликнул он. — Наверно, они видели, как я уезжал из дома с чемоданами. Теперь во время моего отсутствия грабитель будет посещать мой дом каждый день.

Все призадумались.

— Вот если бы нашелся такой человек, который сумел бы справиться с этим негодяем! Но это должен быть мастер своего дела.