мной. Как он мог! Ненавижу его! Ты слышишь, Хаук? – прокричала она. – Я тебя ненавижу!

– А ну, замолчи! – рявкнул он с первого этажа. – Есть что мне сказать – говори наедине. Контроль, Атлин! Эмоции – это лишнее.

Вот так, отчитав её напоследок за излишнюю импульсивность, этот, откровенно говоря, хам удалился.

– Когда-нибудь я тебе всё припомню, – процедила северянка сквозь зубы.

Я прекрасно понимала причины её злости и обиды. Если бы меня вот так перегнули через колено, я бы тоже зверем взвыла.

– Они так со всеми женщинами? – тихо поинтересовалась я.

– Нет. Тётушек уважают. Любой послушнице здесь вряд ли непочтение выкажут. Да и ты в их глазах на порядок выше меня будешь, – нехотя пробормотала она.

Удивлённо приподняв бровь, я взглянула на неё. Сжав ладони в кулаки, она явно боролась со своими чувствами. Под её ногами медленно расползался резными узорами лёд. Он неспешно наползал на стены и обхватывал балясины перил.

Посчитав, что я тут явно лишняя, уже спустилась на пару ступеней, но всё же обернулась. Девушка медленно моргнула и тряхнула головой, словно отгоняя наваждение.

Она выглядела столь растерянной и подавленной, что во мне взыграло сострадание. Ну нельзя её так оставлять. Поддержка нужна всем.

– Только не сердись, но мне кажется – это в тебе обида говорит, Атлин. Я от Лассе тоже особого почтения не вижу.

– Он с тобой разговаривает, Сонья, – северянка вздохнула. – Да, порой приказывает, но беседует же. Интересуется твоим мнением. Твоей жизнью. Это в мире Стужи по ту сторону тумана многого стоит.

– Мнение? Да кто бы у меня его спрашивал, Атлин?

– Ты ошибаешься, Сонья, я вижу, как его всего корёжит. Лассе был рождён вардиганом. Чтобы он лишний раз голос подал? Чтобы вспылил? Не было такого никогда. Этот кусок льдины всегда был непогрешим, а вчера вечером я слышала, как он кричал. Это так забавно – наблюдать за ним.

– Он живой человек. Конечно, он проявляет чувства… – не успела договорить, как меня смерили таким взглядом, что я невольно умолкла.

– «Эмоции, Атлин, – это лишнее» – перекривляла она последнюю фразу, брошенную Хауком. – А Лассе ещё хуже. С самого детства старший брат – первенец семьи – пример всем. Однажды я прокралась на тренировочную площадку и увидела, как он безоружный одного за другим укладывает на спину огромных мужчин. Снежных. Воины боялись его. Дяди всегда говорили на равных. Меня же никто не видел. Старшие сёстры умницы и красавицы, братья – гордость семьи. А я не пришей кобыле хвост. От меня ждали только вышитых платочков. Это несправедливо! Я не слабее! Мой отец – старший в клане Бессон. Я дочь Вульфрика Бессона, повелителя снегов!

– В тебе говорит зависть, Атлин, – осадила я её.

– Нет, Сонья. Я люблю братьев, каждого по-своему. Лассе, Лахлана, Фалька, Рольфа. Они для меня всё, но я не желаю быть в их глазах бесхребетной безликой младшей сестрицей. Я хочу быть на равных. Стоять на той площадке и так же, как Лассе, одним своим видом наводить страх. Хочу во время битв не плестись за обозами, а выступать в первой шеренге.

– Прости, но, кажется, мне тебя не понять, – я пожала плечами чувствуя, что между нами пропасть. Она – девочка, рождённая на шёлковых простынях. И я – послушница, не имеющая пары бот.

Атлин опустила голову. Сникла.

– Меня никто не понимает, Сонья. Разве что Рольф. Скажи, каково это – жить под гнётом этих стен? И каждый день, не отрывая взгляда от рассохшегося деревянного пола, делать то, что от тебя требуют. Жить по указке других. Не сметь выказать своё внутреннее я.

– Не особо весело, – я попыталась улыбнуться.

Атлин тяжело вздохнула и перегнувшись через перила, посмотрела вниз. Послушницы одна за другой спешили в столовую.

– Вот и мне не особо весело, – пробормотала она. – Знаю, что наши жизни сравнивать глупо, и, наверное, я кажусь тебе избалованной дурочкой, впрочем, как и всем. Но это невесело рядиться в пышные платья, улыбаться гостям семьи, расшивать платочки и расписывать гребешки… И делать все это, потому как велено. Потому как другие посчитали, что ты должна. Обязана и другого тебе не дано. Потому как ты женщина!

– А ты посмела заявить, что мечи лучше платочков? – уголки моих губ поднялись выше.

– Нет. Мне самой не хватило духу. Это всё Лассе. Я прибегала на тренировочную площадку, брала без разрешения деревянный меч и пряталась с ним за сарай. Дожидалась братьев и повторяла за ними движения. Они были уже взрослыми, за плечами у каждого не один поверженный враг, но мне так хотелось стать как они. Вартеса Атлин – воительница клана Бессон.

– И как получалось? – мне стало даже интересно. Я снова поднялась на лестничную площадку.

– Не сразу, конечно, – она немного смутилась. – Но я старалась. Научилась отжиматься, подтягиваться, убегала из дому и нарезала круги по лесу.

– И никто не видел?

– По первой – нет, а потом меня поймал Лассе. Во время одного из поединков он выпустил тьму. Воины разлетелись по кругу как мешки с картошкой, а я испугалась. Ну и завизжала как девчонка. Стыдоба такая.

Я представила себе описанную ею картину и уважительно кивнула.

– А я бы сбежала, – честно призналась в своей трусости.

– Нет. Сбежать – это последнее дело. Воины клана Бессон не бегут – они догоняют. Лассе сначала отругал, а потом потребовал показать, что я могу. Тогда я впервые вышла с ним на эту площадку. Я ему ростом до пояса не доставала. Меч по земле тащила за собой.

Я рассмеялась. Она тоже. Проходивший снизу Фальк поднял голову и подозрительно зыркнул на нас.

– Завтрак. Не забыли? – поинтересовался он.

Мы слаженно закивали.

– И дальше что? – проследив взглядом за вардом, потребовала я продолжение рассказа.

– А дальше меня гоняли поджопниками по площадке. Хорошо – никто не видел. Лассе одним взглядом выпроводил всех.

– Но как же ты оказалась среди них?

– Не поверишь, – Атлин поиграла бровями, намекая, что сейчас будет самое интересное. – Я его победила.

– И как? – мне не терпелось услышать развязку этой истории.

– Заехала, куда достала. А ростом я, напомню, была ему до пояса.

– А-а-а, – я не сразу поняла, о чём она. Но стоило Атлин отойти на шаг и замахнуться снизу вверх вымышленным мечом, как я сразу сообразила, куда был повержен великий вардиган. – Я надеюсь, он не заплакал от унижения?

Атлин покачала головой.

– Лассе согнулся пополам и сказал, что в следующий раз нужно ещё заморозить как следует. Удар у меня, по его мнению, был что надо.

– А дальше? Дальше что? –