что ты превратился? Уже никто и не помнит выдающегося хирурга…

Ненадолго его увлекли воспоминания. Несколько лет назад по его вине случилась авария. Он был невнимателен и самонадеян и в результате угробил собственную жену. Да чего уж там, он просто тупо надрался! Чувство вины и потери ещё долго истощало его и не давало спать ночами, кошмары выматывали.

Но даже потеряв свою Марту, он не научился осторожности. Уже вскоре он взялся проводить непростую операцию, но провалил её из-за недосыпа. Пациент погиб на операционном столе.

— Но ты же профессиональный врун… Просто бог коварства и лжи! Всех обманул: его родных, своего начальника… И даже своей дочери наврал, что его изначально нельзя было спасти…

Эдуард, конечно, тогда не сел в тюрягу… Но совесть мучила его по сей день.

— Из-за тебя, мудака, уже два человека погибло!

Он во что бы то ни стало должен больше никогда не допустить подобного! Роза имеет право жить, и не важно, что она — всего лишь собака.

— А Алиса… Будет счастлива, что я верну своё предназначение в этом мире, уничтожу гадов, что мешают нам жить… И спасу Розу!

Мужчина отвернулся от зеркала и нацепил на пояс полотенце.

— Хотя… Господи, да кого я обманываю?!

Он резко развернулся и с размаху впечатал свой кулак в зеркало. Раздался громкий звон, осколки разлетелись по сторонам.

На пол закапала кровь.

— Сука! — он схватился за костяшки, корчась от боли. Зато отвлёкся от самобичевания. — Ладно, надеюсь, Алиса не услышала…

Мужчина открыл дверь и спустился вниз.

Эдуард был высоким и мускулистым. С длинными, закрывающими уши волосами, выкрашенными в блонд, и носил густую тёмную бороду. Осунувшееся лицо, синяки под серыми бесчувственными глазами. Густые сдвинутые брови делали взгляд хмурым и недружелюбным.

Старый пол скрипел под каждым его шагом. Лампы и люстры мигали: давно нечем было оплатить ремонт или хотя бы счета за коммунальные услуги. В коридоре было темно из-за задёрнутых штор и холодно из-за неработающих батарей. И вечная тишина, поселившаяся здесь после смерти Марты. Казалось, что Эдуард слышит даже собственное сердцебиение, участившееся в следующий миг. В углу он заметил тёмную фигуру. Мужчина застыл посреди комнаты. Стоял… и не мог пошевелиться.

Тень начала приближаться…

— Папа! — услышал он знакомый высокий голосок перед собой. — Ты чего, это я, Алиса. Я тебя не напугала?

— Нет, всё хорошо, — слукавив, ответил он, — слушай, надо раздвинуть шторы, а то темно очень.

Эдуард уже было потянулся к шторам, но девушка опередила его.

— А я первая!

— Хах, молодец! — он улыбнулся и погладил ее по голове. — Пойдём пить чай.

Они отправились на кухню, и Эдуард сел за стол.

— Ну, доченька, рассказывай, что нового?

— Да всё хорошо, в принципе…

Девушка вдруг замолкла, заметив разбитые костяшки отца.

— Пап… — её голос задрожал, — да у тебя кровь!

Мужчина ругнулся про себя и попытался спрятать рану.

— Ох!

Девушка достала аптечку и начала обрабатывать его руку.

— Ай!

— Терпи… Конечно, щипать будет! — строгим тоном проговорила девушка. — Нечего было зеркало бить! Ты же знаешь, что пока не найдёшь новую работу, мы должны экономить. Так что теперь будем без зеркала… И отопления. И еда скоро закончится!

— Прости, солнышко… Я не совладал с гневом.

— Папа, я так понимаю, это ты про…

— Да-да. Про это.

— Ох, папочка… — она обняла Эдуарда, — всё будет хорошо! Ты прости, что накричала.

— Ничего, — он погладил её по спине, — я тебя понимаю.

Спустя время девушка стояла у плиты и что-то готовила. Приятный аромат наполнял помещение.

— Алиса, а зачем мне тут сидеть? Мне уже пора начать работать…

— Никаких «работать», молодой человек! — торжественно сказала она и повернулась к мужчине с тарелкой в руке. — Пока всё не съедите, — я Вас не отпущу!

— Оу… Алиса… Мне, конечно, очень приятно… Но я, пожалуй, не голоден.

— Что? — девушка не ожидала такого ответа.

— Понимаешь… Я не хочу… Ты не подумай, дело не в тебе и не в еде… Просто я не хочу, как бы это вкусно ни было!

— Папочка, ты нормально не ешь уже две недели! Прошу, поешь. Тебе нужны силы, чтобы работать!

— Алиса, я же сказ…

— Вот! — она немного взяла на вилку, улыбнулась и попыталась покормить отца. — Хотя бы немножко!

Мужчина подорвался со стула.

— Я СКАЗАЛ: «НЕТ»!

Алиса резко отшатнулась на полшага от отца. На секунду ей показалось, что от крика отца развалится дом. В повисшей скверной тишине они долго, мучительно долго смотрели друг другу в глаза. Рука девушки разжалась, и вилка с грохотом упала на пол. Так же, как и её настроение. Алиса еле сдерживала слёзы.

— Прости… — мужчина заикнулся, — П-п-прости, я не хотел. Мне… Мне надо работать.

Эдуард стушевался и поспешно сбежал из кухни.

Он направился в свой кабинет. Помещение было не очень большое, но посередине стоял довольно длинный стол, на котором были расположены разные колбы, бюретки, пипетки и прочая посуда.

В колбах находились различные жидкости, а на их этикетках — разные метки. Также на столе лежали вразнобой различные бумаги с записями и расчётами, таблетки, шприцы.

В углу — шкаф до самого потолка, а в противоположном — клетка, внутри которой на мягкой подушке лежала овчарка.

Собака выглядела болезненной и весьма чахлой: она скулила и плевалась густой алой жидкостью.

— Ох, Роза… — он мягко потрепал животное по холке. — Потерпи ещё немного. Я почти закончил. — Эдуард подошёл к столу.

Стопки пыльных бумаг, словно кривые зеркала его творческого процесса, одна за другой притягивали к себе его судорожно мечущиеся взгляды.

Руки его двигались беспорядочно, искривляясь от напряжения и усилий. Он отыскивал и брал колбы, словно алхимик, смешивая их содержимое друг с другом, будто создавал ведьминские зелья.

Периодически выкрикивая ругательства, он продолжал записывать