— Так ты все-таки собираешься рассказать, зачем вытащил меня сюда?

— Почему бы нам для начала немного не поболтать? — Он взял у бармена стакан с содовой. Этим вечером Кол мог не туманить разум алкоголем — с этим блистательно справлялась Элис. — Много воды утекло… Как поживаешь, чем занимаешься?

— Мне приходится упорно трудиться. — Элис изысканно потягивала коктейль, и ее прикрытые веки трепетали, пока она смаковала напиток. Кол пригласил ее сюда потому, что точно знал: в этом баре делают хороший «Манхэттен».

Тот факт, что ее любимый напиток остался неизменным, обнадеживал. Элис подвинулась на барном стуле, и ее платье немного задралось, еще больше обнажив стройное бедро. Золотой ножной браслет блеснул на ее тонкой лодыжке, и Кола охватило почти неконтролируемое желание провести вдоль него языком.

— В самом деле, расскажи мне, что произошло с тех пор, как я уехал. Мне интересно.

— За последние пять лет?

— Неужели прошло столько времени?

— Вне всякого сомнения.

— И мы оба теперь — ответственные взрослые люди и предприниматели.

Она усмехнулась:

— Я бы не назвала себя предпринимателем, особенно по сравнению с тобой.

— Ты управляешь своим собственным бизнесом, стараешься ради самой себя…

— Ну, если под этим ты подразумеваешь «управлять своим бизнесом до изнеможения»… — Она нахмурилась и запрокинула голову, наслаждаясь последним глотком коктейля.

— Мировой финансовый кризис негативно сказывается на всех, Элли. Не будь так строга к себе.

— А, судя по всему, кризис затронул и тебя тоже. Теперь, наверное, летаешь экономклассом? — Сарказм всегда был ее излюбленным способом защиты — еще одна черта, оставшаяся неизменной. — А чем же занимались вы сами, мистер завсегдатай списка молодых богачей из «Форбса»?

Она жестом попросила бармена принести еще один напиток.

Кол прыснул:

— Боже, ненавижу эти ярлыки!

— Можешь гордиться. Все лучше, чем состоять в списке старых богачей. — Голос Элис дразнил, но в ее мрачном взоре застыла твердость.

Кол поежился:

— Ты ведь знаешь, я поспеваю за тенденциями… по крайней мере, в том, что касается системных плат.

— По-моему, твой статус позволяет тебе от души развлекаться.

— В каком смысле? — нахмурился Кол.

— Недавно мне попалась на глаза одна газета, где я увидела твою довольно компрометирующую фотографию с дочерью владельца технологической империи.

Ах, опять это… Несмотря на сплетни, раздуваемые в светской хронике, Кол с предельной осторожностью давал журналистам пищу для размышлений. Никаких супермоделей, кинозвезд или светских львиц с ним рядом. Но однажды он познакомился с богатой наследницей Тессой Бейтс, которая представилась вымышленным именем. Как оказалось, Тесса взбунтовалась против своего отца и «подкатила» к Колу во время одного из крайне редких для него появлений на публике. Он попал прямиком в расставленную ею ловушку — так и появились фотографии его, обнаженного, на ее якобы скрытом от посторонних глаз балконе.

— А тебя, похоже, всерьез заботит моя личная жизнь.

— Это вряд ли.

— Ну, ты второй раз за две встречи упоминаешь об этом. — Кол наклонился вперед, и его колени задели ее колени.

Элис напряглась всем телом:

— Это исключительно твое дело — с кем тебе спать.

— В любом случае это была ошибка, — небрежно подернул плечами он. — А как насчет тебя? Встречаешься с кем-нибудь?

Она на мгновение задумалась.

— Нет. Сейчас у меня совершенно нет времени на всю эту чепуху.

— Кажется, это ты осуждала меня за принцип «Делу — время, потехе — час».

Она наморщила дерзкий вздернутый носик и предпочла сменить тему:

— Так ты скажешь мне, чем, по-твоему, я могу тебе помочь?

— Что, и все? После пяти лет разлуки ты поболтала со мной всего пару минут?

— Ну, едва ли это было пару минут, — отрезала она. — Ты и меньшего не заслуживаешь.

Кол втянул в легкие побольше воздуха. Он знал, что этот момент настанет. Этот непростой момент, когда ему придется признаться в том, что изводило его с самого детства. Тому, кто привык иметь дело с самыми несговорчивыми в мире инвесторами, самыми острыми умами в электронной промышленности и самыми хваткими, будто стервятники, журналистами, не пристало мучиться какими-либо страхами. Но он мучился. Этот страх, незыблемый, непреодолимый, таился так глубоко, что уходил корнями в саму его сущность. И теперь Кол должен был признаться в этом Элис — единственному на всем белом свете человеку, которым он восхищался.

— Я приехал сюда на очень важное мероприятие — на конференцию. — Он закашлялся и сделал глоток содовой. — Меня пригласили основным докладчиком, и мне нужно дать представление о том, как технологии формируют фитнес-индустрию.

Элис медленно покачала головой:

— Не знаю, с чего ты решил, что я могу тебе с этим помочь.

— Мне нужен кто-то, кто помог бы мне подготовиться к речи не касательно ее содержания, а в том, чтобы суметь подняться на сцену и говорить перед всеми этими людьми. — Даже от упоминания об этом струйка ледяного ужаса проползла по его спине. — Ты выступала всю жизнь. Ты знаешь, как справляться с нервами, со страхом перед аудиторией…

— И ты всерьез говоришь мне, что боишься публичных выступлений? Ты, Кол Хиллам, генеральный директор, нью-йоркский сердцеед, вундеркинд от технологий? — Она уставилась на него с разинутым от изумления ртом.

— Все мы чего-то боимся, Элис. — Стараясь подавить гнев, Кол сжал стакан пальцами.

— Да, но ты… — Она в замешательстве всплеснула руками. — Разве ты все время не договариваешься о каких-то сделках? Разве не проводишь свою жизнь, налаживая и развивая полезные знакомства и продавая продукцию своей компании?

Если бы только это… В своей отрасли Кол слыл кем-то вроде отшельника. Разумеется, он проводил деловые встречи, но при любом удобном случае избегал общения… особенно если речь шла о личных связях. В сущности, сегодня он впервые сидел в баре с женщиной… Кол и забыл, когда последний раз был на свидании. «Не то чтобы это свидание…» — поправил он себя.

— Это совсем другое. — Кол сжал стакан так крепко, что тот чуть не лопнул в его пальцах. С усилием выдохнув, Кол поставил стакан на стол и положил обе руки на колени — он часто прибегал к этому способу, когда нервничал. Наверное, ему все-таки стоило заказать что-то покрепче содовой.

— Как это — другое? — Элис казалась… настороженной. Неужели считала это уловкой, чтобы втереться к ней в доверие?

— Находиться в переговорной с десятью людьми мне комфортно, я могу с этим справиться. Я знаю, что делаю. Я добиваюсь своего, действую напористо — и побеждаю. Но оказаться там, со всеми этими глазами, устремленными на тебя и ждущими, что ты вот-вот ошибешься… — в груди у него все сжалось, дыхание участилось.