— Ты, Суботин, когда-нибудь меня доконаешь своим «ну и что»! — Посмотрев на меня как удав на кролика, он рявкнул:

— Это теперь твоё новое дело! Может, тебе удастся расколоть эту гниду. Самойлов вот за две недели так ничего из него и не вытряс. И на фиг, спрашивается, я держу столько лет эту бездарность⁈

— Так он же, Сергей Александрович, племянник самого! — Я указал вверх пальцем!

— Ну да, ну да! Племянничек министра обороны, чтоб его! — Посмотрев искоса на меня, он расстроенно заметил:

— Этот Асмолов — единственный, кого нам удалось взять живым из всей группы. Чёрт бы побрал этот СОБР, они только и умеют, что палить во все стороны. Теперь этот тип — наша единственная ниточка к заказчикам. Ударив со злости кулаком по столу так, что графин чуть не отрастил крылья, он с не понравившейся мне интонацией в голосе мрачно пояснил:

— Эта именно та группа, которая в прошлом году устроила взрыв на теплоходе, а в начале этого — в метро. Какой заказ они должны были выполнить сейчас, теперь только одному богу известно, да этому гомункулусу, который молчит, как рыба. Так что теперь вся надежда только на тебя!

Поднявшись из-за стола, Меркулов зачем-то внимательно оглядел меня и елейно произнёс:

— Одним словом, Суботин, забирай это дело, но через три дня, чтобы результаты лежали у меня на столе. Я имею в виду положительные результаты, а не вот эти. — Он указал пальцем на лежащую передо мной папку.

— И знай, справишься — будешь майором! Нет — спишу в архив с бумажками танцевать. Заодно составишь компанию Самойлову, а то он там совсем заскучал.

— Понятно! — Усмехнулся я.

— Значит, три дня! — Про себя же я подумал, что он у меня заговорит как миленький и за один.

Ты зря лыбишься, капитан! — Заметил Меркулов, словно прочитав мои мысли.

— Если ты рассчитываешь на «Сыворотку правды», можешь даже не пытаться. Самойлов уже попробовал данный инструмент по развязыванию языков. В итоге мы получили полный бред и какую-то сплошную белиберду. Видимо, кто-то очень хорошо подготовил нашего хлопчика к подобным методам допроса.

— И что это за белиберда⁈ — Заинтересовался вдруг я.

— Запись хоть сохранилась!

— Куда же она денется! — Ухмыльнулся Меркулов.

— На, послушай, если так интересно. Может, что переведёшь на человеческий язык!

Забрав папку с диском записи, я быстренько покинул кабинет Питона. Так мы все за глаза прозвали своего начальника. Очень он уж напоминал своими повадками это пресмыкающееся. Первым делом, как только я оказался у себя, я занялся изучением записи допроса. И оказался прав, моя интуиция не зря мне сигналила. Суть того, что плёл террорист под действием сыворотки, сводилось к одному: на «Терру» спустились посланники Всевышнего, и они накажут всех неверных за то, что они отвернулись от истинной веры. В общем, грядёт день «Страшного суда», и гореть всем неверным в Геенне огненной! Вывод напрашивался сам собой: мои оппоненты по «Квесту» уже начали вовсю действовать. А я тут топчусь на одном месте, переливая из пустого в порожнее. «Ну что же, — подумал я. — Пора и нам показать клыки»!

Я уже набросал список тех, кто может находиться со мной в одной упряжке и составлять одну команду в сценарии игры. Пора бы связаться с ними и обсудить план совместных действий. Каждый из них обладал такими же телепатическими способностями, как и я, и мог незаметно влиять на действия людей из своего ближайшего окружения. В первую очередь — включая родителей и их знакомых. А ведь именно они и занимали ключевые посты в правительстве этой страны и её вооружённых силах.

Пробежавшись глазами по моей куцей комнатушке, являющейся, по моему мнению, не самым лучшим местом для принятия столь важных решений, я глубоко вздохнул и вспомнил недобрым словом отца, который так скоропостижно ушёл из этой жизни, оставив меня практически у разбитого корыта. Про мамашу, сбежавшую от своего отпрыска, я вообще старался не думать, а ей лучше бы вообще не попадаться мне в этой жизни на глаза, так как последствия от воссоединения моей несчастной семьи могли бы оказаться самыми непредсказуемыми. Хотя, как говорится, время покажет!

Переведя взгляд на лежавшую на столе папку, я вернулся в текущее время и место. Пролистав ещё раз материалы, собранные моим предшественником, я понял: информацию из этого спятившего фанатика придётся вытаскивать не иначе как клещами. Откинувшись в кресле, я вызвал дежурного.

Когда в проёме двери наконец-то появилась вечно недовольная, заспанная морда старлея, я поинтересовался:

— Как там поживает Асмолов? Так звали моего нового подследственного.

Взглянув удивлённо на меня, тот съязвил:

— А мне откуда знать, но пятнадцать минут назад ещё был на месте!

Усмехнувшись, я заметил:

— Значит, так, Сурков, волоки его сюда. Благодаря воле Питона, это теперь мой подопечный!

Судя по брошенному на меня после этих слов сочувственному взгляду надзирателя, он явно не хотел оказаться на моём месте. Хотя я и сам уже не знал, где бы хотел оказаться с этой минуты. Я самой печёнкой чувствовал: из-за этого дела меня в самое ближайшее время ждало немало новых событий. Притом каких именно, я даже понятия не имел.

Где-то минут через десять дверь как-то совсем нерадостно с тяжёлым стоном открылась, и на пороге возникла заросшая рыжей щетиной ничем вроде бы не примечательная угрюмая, худосочная личность. Нижняя губа этого странного бандюгана была сильно разбита, а под левым глазом сиял огромный лиловый синяк. Но вот его глаза — они мне сразу не понравились. Для его положения они слишком спокойно взирали на меня, точнее, сквозь. Видимо, ему уже попросту было наплевать на всё в этой жизни.

Посмотрев на сопровождающего его надзирателя, я озадаченно поинтересовался:

— Это что это с ним такое⁈

Ну так он, это, бурагозить вздумал! То ему не так, это ему не то, потом совсем с катушек слетел. Сурков как-то странно крякнул.

— Этого чудика Самойлова душить бросился, ну вот мы его немного и помяли, пока отдирали от того.

— Он что, без наручников был! — Удивился я.

— Почему же, в наручниках! — Смутился старлей.

— Всё как положено, просто как-то сумел из них выбраться⁈

Взглянув на безразлично взирающего куда-то в пустоту моего подопечного, я доброжелательно показал пальцем на стул.

— Ну что же, проходи, дорогой, будем знакомиться!

Посмотрев на меня как