— Приветствую, Сареф, — устало сказал глава демонов, опускаясь на стул рядом с постелью, — мне уже рассказали о том, что случилось. И в этом есть часть моей вины в том числе. Тебя я прошу ни в чём себя не обвинять. Твоя обида и обида твоего хранителя на всех нас справедлива. Вот только, — из-под его капюшона едва заметно полыхнул алый свет, — как бы я ни любил всех своих подопечных, я ни на секунду не должен забывать, что на Севроганде ведутся непрерывные политические игры. Цена поражения в которых — это вопрос нашей свободы или нашего выживания. И даже мне порой приходится жертвовать членами своего клана. Естественно, я всеми силами стараюсь этого избегать… но, к сожалению, в политике, где всегда все против всех — и по-другому, поверь, не бывает — иначе нельзя. В итоге за 64 года моего правления порядка сотни членов моего клана вынуждены были ввязаться в задачи, ценой выполнения которых стали их собственные жизни. Я всех их помню по именам. И… это, наверное, печальная ирония, но вы с Химом должны были быть сотыми в этом списке… если бы вы не смогли.

— И в этом состоит моя основная ошибка, — продолжал он, дёргая себя за кайму капюшона, — если бы ты только знал, как мы были рады, когда вы пришли к нам. И, признаюсь, я страшно не хотел заводить этот разговор. Потому что — о чём тут говорить? По отношению к вам — это подлость, и я знаю это. Вдвойне подло — потому что манипулировать твоей жизнью у меня вообще не было никакого права. Ты не рос здесь, и не имел всей поддержки и привилегий клана Зинтерра. И мне так хотелось верить, что ты просто поймёшь и простишь нас… что со временем, когда ты повзрослеешь, когда узнаешь, насколько высоки могут быть риски и ставки взрослого человека, ты нас поймёшь. А особенно горько от того, что ты стал заложником собственной совести. Потому что у тебя есть полное право закончить своё обучение, а потом сказать нам, что мы — твари и подонки, и ты больше знать нас не хочешь, и уйти после этого. И никто бы слова тебе не сказал, потому что с твоей стороны это было бы справедливо. Но вместо этого ты начал мучить самого себя… с вполне ожидаемым результатом.

— Так бы я точно не поступил, — покачал головой Сареф, — но… да, мне самому себе было тяжело признаться в том, что я до сих пор вас ненавижу. Я пытаюсь объяснить себе, что если бы драконы получили меня без Хима — моя жизнь, скорее всего, была бы ещё хуже, чем в клане Джеминид. Что с Химом я стал намного сильнее и сохранил свою свободу. Но… простите, что я вам говорю это — но когда Мёртвый Король воров убил Арнарда под Мирзаком… я был рад этому. Потому что тогда он использовал на меня Очарование, хотя я тогда этого и не знал. И у меня было очень чёткое ощущение, что он хотел заманить меня в ловушку. Как вы, возможно, заметили, я пришёл сюда подготовленным. Один из моих Талантов Полуторного Совершеннолетия позволил мне получить иммунитет к Очарованию. Потому что без него я бы моментально попал влияние любого полноправного члена клана Зинтерра.

— Да, мне стоило догадаться, что Мёртвый Король воров тогда изрядно тебя накрутил против нас. Ему нравится издеваться над другими людьми, и все, кто попадал к нему в “любимчики”, после этого очень плохо кончали. Да и в том, чтобы ты пришёл сюда, тоже он замешан, правильно?

Сареф взрогнул, но Адральвез, к счастью, смотрел в другую сторону и не заметил этого.

— Он же ведь, якобы, пришёл тебя тогда спасать в пустыни орков, правильно? И спас крайне оригинально: он убил члена клана Айон, он знал, что драконы этого не докажут, и всех собак спустят на тебя, и он крайне “любезно” подсказал тебе, где ты найдёшь своё единственное спасение, не так ли?

Сареф решил ничего не отвечать. Любую ложь Адральвез сейчас моментально засечёт. А положение, в принципе, позволяло молчать и внимать словам мудрости. Адейро в подобные моменты тоже любил поговорить о трудности жизни и долге перед кланом.

— Ну что ж, по крайне мере, он поспособствовал тому, что ты оказался здесь, — проворчал он, — хоть какая-то польза.

— Что будет дальше? — тихо спросил Сареф, — мы оба понимаем, что с таким увечьем я против врага вдвое слабее меня могу развалиться на куски. И в моих тренировках больше нет смысла, правильно?

— Сареф, посмотри на меня, — мягко сказал Адральвез. Сареф поднял голову. Конечно, лица Адральвеза он не увидел — под капюшоном у него была всего лишь темнота, из-за которой он даже не мог увидеть его подбородка — но у него было очень чёткое ощущение, что на него сейчас смотрят ласково и с поддержкой.

— Сареф, запомни. Ты теперь для нас свой. Что бы ты по этому поводу ни думал. Ты не представляешь, какое благо для нашего клана ты сделал после того, как не позволил драконам заполучить тебя. После этого мы тебя никогда не оставим.

— Вы можете отменить это проклятие? — слабо хмыкнул Сареф.

— Отменить — нет, — кивнул Адральвез, — с большей частью этого увечья тебе придётся бороться и учиться жить самому. Травма психики — не та вещь, от которой легко избавиться. Но вот ослабить это — вполне в наших силах. Так что держи.

Щёлкнув пальцами, Адральвез извлёк из воздуха две вещи и протянул их Сарефу. Тот осторожно взял их в руки. Это оказались перстень и кулон. Вызвав Системное окно, Сареф сначала взглянул на кольцо.

Перстень Неразлучника. Хозяин артефакта получает иммунитет к типу убеждения Очарование.

— Зачем мне это? — спросил он.

— Это к вопросу о том, что было бы, если бы Арнард привёл тебя сюда сразу, — мягко пояснил Адральвез, — тебе бы сразу выдали это кольцо при пересечении границы нашего клана. И никто бы не стал на тебя давить этим. Да, мы используем этот инструмент контроля, чтобы держать в узде вольнонаёмных управленцев на территории нашего клана. Мы вкладываем в них слишком много — и не можем позволить им после этого куда-либо уйти. Но ты — другое дело. Как