В общем, в тот момент демон ликовал. Во время скоротечной схватки, он чувствовал, как небывалое могущество просто распирает его, и уже примерял шипастую корону Владыки Преисподней на свою необъятную голову. Вот только…

Только среди чудовищных разрушений трупа Дьявола нигде не было видно. Как позже предположил изменник, он попросту сбежал обратно в свой Ад, бросив собственное Сердце в этом безымянном мире. И Ворган уже готов был послать своего Мессера ко всем чертям и забыть о нем, зажив собственной жизнью. Путешествовать по планетам, пожирать души смертных, наращивать собственную силу, чтобы превзойти тех сверхлюдей… Тогда ему это показалось тоже весьма привлекательной альтернативой.

Но к своему безграничному ошеломлению демон вдруг осознал, что попросту не может пошевелиться, чтобы выбраться отсюда. Немного погодя, тот, кого вскоре нарекут Великим Стражем, все-таки разобрался, что это брошенное Сердце Владыки тянет из него силы, не позволяя даже сделать шага. И к такому повороту Лорд оказался совсем не готов.

Ворган попал в ловушку, которую сам себе и устроил. Вокруг эпицентра их с Дьяволом схватки не осталось ничего живого, что могло бы утолить голод прожорливой реликвии. А дойти до людских поселений самостоятельно было для демона поистине непосильной задачей. Вот с тех самых пор оба мира и зависли в неопределенности, связанные незримой пуповиной, по которой сюда проникали инфернальные сущности и завладевали телами выживших аборигенов и животных.

Вот какие события предшествовали текущей патовой ситуации, когда Повелитель Преисподней, лишившись своего Сердца, сам не мог попасть сюда, равно как и его клевреты в их истинном обличии. Потому Сатана и швырнул меня в новое тело, дабы разрубить этот гордиев узел. В более плачевном положении во всей этой истории, пожалуй, оказался только сам Ворган. Покинуть Разлом он никак не мог, а реликвия Дьявола, вдобавок, веками уродовала его тело, подобно тому, как сущности демонов искажают плоть своих одержимых носителей.

— Не знаю, почему я еще жив, камбион, — тяжело покачало существо обезображенной наростами головой. — Я давно уже должен был иссохнуть и перестать существовать, но что-то держит меня здесь…

— Кажется, у меня есть версия, — тихо поведал я монстру. — Ты знаешь о том, какую роль тебе отвели люди в событиях минувших тысячелетий?

— Роль? Мне? — Почти искренне удивился мятежный Лорд. — Да что смертные могут знать о произошедшем? Я уверен, что никто из очевидцев той битвы не выжил, чтобы донести эти вести до потомков…

— Видимо, кто-то все же сумел…

Я коротко поведал Воргану о том, что его вот уже которое поколение боготворят и считают защитником этого мира, спасшего его от вторжения Дьявола. О том, что вокруг его имени возведена целая религия. Что ему поклоняются, как Великому Стражу, командиру Небесной Тысячи и покровителю, что бережет мир на планете. И эти новости искренне удивили первородного демона.

— Невероятно… — сипло выдавил он из себя. — Какая же все это несусветная глупость. Видели бы эти болваны свою Небесную Тысячу, которая пикировала на строй их предков и разрывала когтями людей вместе с лошадьми… Выходит, это смертным червям я обязан столь длительной агонией?

— Это только мое предположение, — открестился я от его выводов. — Ведь вполне возможно, что это вера твоих последователей дает тебе силы существовать.

— Какая злая ирония, — сипло хмыкнул Ворган. — Они поклоняются мне, но этим самым обрекают меня на вечные мучения…

— То же самое делают и демоны с людскими душами, — равнодушно пожал я плечами. — Это ли не справедливость?

— Ты еще слишком юн, камбион, — осуждающе пробулькал демонический патриарх. — В тебе все еще довлеет человеческое начало, потому ты и пребываешь в таком заблуждении. Запомни, не существует никакой справедливости. Есть только одно право — право сильного.

— И куда тебя завело это право, Ворган? — Смело бросил я в лицо изменнику. — Это ведь встреча с совершенными людьми в конечном итоге обрекла тебя на подобное жалкое существование, так что большой вопрос, кто из нас заблуждается.

— А теперь в твоих словах мне слышится безжалостная демоническая бескомпромиссность. Ты очень странный, камбион…

— Таким меня сделали твой бывший Повелитель и его ярые помощники, — поделился я. — Здесь тоже нечему удивляться.

— Что же, я не стану с тобой спорить, молодой демон. Ты ведь пришел сюда за этим? Так забирай, избавь меня от тяжкого бремени…

Груда плоти треснула, плеснув во все стороны жидкой темной слизью. Ворган с титаническим усилием протянул в мою сторону нечто кривое и уродливое, в котором узнать руку не сумел бы даже самый великолепный знаток демонической анатомии. А в этом перекрученном и изувеченном отростке оказался зажат обычный обломок черного камня.

Несмотря на общую неприглядность сего предмета, во мне сразу же шевельнулось узнавание. Я не мог быть уверенным в этом на сто процентов, но тем не менее, откуда-то во мне зародилась истовая убежденность, что именно из этого материала сотворен обелиск в моей душе. Неужели, Сердце Дьявола это есть ни что иное, как осколок его собственной души?

— Ты думаешь, что я возьму его? — Не сдержал я иронии в голосе. — Хочешь, чтобы рядом с тобой поселилась еще одна уродливая мясная куча?

— Разве не за этим тебя сюда послал Мессер? — Резонно возразил мне Ворган.

— Скорее, он хочет, чтобы я зарядил его реликвию и открыл портал для него. Какой ему будет прок от неподвижного медленно истлевающего полутрупа?

— И ты намерен исполнить повеление Владыки? — С какой-то подначкой поинтересовался адский патриарх.

— А какой у меня выбор? — Вернул я ему вопрос.

— Ты мог бы завершить то, что начал я, камбион…

Признаюсь, меня такой поворот разговора весьма обрадовал, хоть виду я и не подал. С самого начала меня подмывало поговорить об этом. Но я не решался, пока не узнал о тех событиях, которые произошли тысячи лет назад. Лишь убедившись, что Ворган не хранит верность Повелителю, я мог позволить себе затронуть столь щекотливую и опасную тему, но не знал, как к этому подвести. А тут изменник сам заговорил об уничтожении своего сеньора.

Интересно, что же он мне сможет предложить?

— И как же я это сделаю? — Подбавил я в голос скепсиса, чтобы спровоцировать Воргана на бо́льшую откровенность. — По сравнению с Асмодеем или даже с тобой, я даже не слаб, я ничтожен. И уж точно не смогу долго выдерживать напора этой дьявольской штуковины.

— Даже по сравнению со мной?! — Впервые с начала нашего разговора Ворган, казалось, вышел из себя. — Камбион, ты оскорбляешь меня своими сравнениями! Я — представитель первых демонических поколений. Я истинный патриарх Преисподней, равных которому нет и не могло появиться!

— Откуда такая убежденность? — Продолжил подначивать я демона, снова отмечая наличие у него болезненного честолюбия. — Что ты мог знать и видеть в этом усеянном костями ущелье? Ты даже не ведал, что стал для смертных божеством, хотя это происходило прямо у тебя под носом.