— Я знаю, потому что без этого, — перекрученная рука Воргана едва заметно качнулась, — Мессер не сможет создать никого, хотя бы отдаленно похожего на меня. Все те, кто обладал большей силой либо пали в бесплодной попытке захватить мир сверхлюдей, либо были уничтожены мной на этой самой земле. От тех же вырожденцев, что оказались настолько слабы, что даже не участвовали во вторжении, не могло появиться ничего путного!

— А как же мать демонов, испившая крови Дьявола? — Подпустил я сомнения в голос. Уж кто-кто, а Асмодей не производил впечатления слабака-вырожденца. — Разве она не способна породить новое сильное потомство?

— Самайну никто не видел с самого начала времен! — Почти яростно рыкнул Ворган. — Скорее всего, она не смогла долго уживаться с той силой, которую вложил в нее Мессер, и давно уже сгинула. Я уверен, что я последний ее сын.

— Ладно, допустим, — покладисто согласился я. — Но что это меняет?

— Это меняет многое, камбион, — внезапно голос патриарха стал походить на заговорщицкий шепот. — Ты говорил, что слаб? А хочешь, отведать вкус истинного могущества? Такого, что этот твой Асмодей покажется тебе всего лишь назойливым тараканом?

— Ты хочешь, чтобы я…

— Пей мою кровь, молодой демон! — Жарко перебил меня Ворган. — Забирай ее всю! До последней капли! Мне плевать, как ты распорядишься моей силой, и что будешь делать потом! Просто избавь меня от этих мучений!

Мятежный Лорд посмотрел на меня с плохо скрытой надеждой во взгляде. Может быть в далеком прошлом он был великим интриганом, обманувшим даже Дьявола. Но сейчас, спустя тысячелетия одиночества в чужом мире, его разум определенно претерпел изрядные изменения.

Я ничего не ответил ему, и он воспринял мое молчание за колебания.

— Подумай, камбион! — Принялся он убеждать меня. — Владыка наверняка не будет ожидать, что я пойду на такой шаг. Он явится в этот мир, чтобы забрать свое Сердце у новорожденного Искателя Боли, а встретит истинного патриарха! Ты сможешь осуществить то, чего не получилось у меня. Хочешь, навеки избавиться от рабского ярма на своей шее?

— Ворган, не пойми меня неправильно, — попытался я быть тактичным, — но ты уже однажды недооценил своего Мессера, а теперь разлагаешься здесь, не в силах даже встать на ноги. Я не хочу повторить твоей участи.

— И что же? — Презрительно прохрипел патриарх. — Ты будешь до скончания времен прислуживать чернокрылому?! Это и есть предел твоих мечтаний?

И тут я на самом деле задумался. А чего же я хочу? Будучи истязаемым грешником, я мечтал о покое. И Князь Тьмы даровал мне его. Больше я не вернусь на круги Ада в качестве дичи. С черным обелиском посередь своей измученной души я стану одним из тех истязателей, которых столь яростно ненавижу сейчас. Рано или поздно, но время изменит мою личность, уничтожив все то перекрученное нечто, что наросло во мне за вечность страданий. Через года, века или тысячелетия демоническая природа все же возьмет верх надо мной, в этом не могло быть сомнений. Так что я просто пытался смириться.

Но сейчас изменник предлагал мне еще и иной путь. Поглотив его суть, я мог бы вечно жить в этом мире среди людей, подпитываясь их душами. Целая планета, населенная смертными — это поистине огромная кормовая база для одного единственного демона. Я мог бы встать во главе прогресса, провозглашать эпохи, созидать империи и двигать науку. Может быть, мне бы удалось открыть новые вехи развития для человечества или указать ему неведанные ранее пути для закалки своего духа. И все это взамен на регулярные жертвы, подпитывающие меня.

Если отбросить моральную сторону вопроса и не принимать во внимание мину отложенного действия в виде осколка души Дьявола, то звучало все это весьма заманчиво. Однако надежды на то, что он смирится с такой утратой у меня не было ни малейшей. И какую лазейку в мироздании он отыщет в следующий раз, когда поймет, что грешник в теле мальчика Данмара решил играть в собственную игру, я даже не мог предполагать.

С другой же стороны, я мог вернуться под черное крыло Сатаны, но уже не одним из слабых Искателей, какие несметными ордами бродят по адским доминионам. А стать кем-то вроде начинающего Барона Преисподней, и получить при этом во владение свой собственный лен, на котором стану настоящим царем. А почему нет?

Но, говоря начистоту, меня не прельщал ни один из этих вариантов, потому что все они оказались связаны с принятием демонической ипостаси. Я не желал становиться озлобленным и жестоким монстром, единственным удовольствием которого будет причинение мук и страданий. Мой разум теперь грезил поиском той сказочной земли, где люди по силе равны богам. Но, опять же, чтобы попасть туда, мне понадобится Сердце Владыки. Без него я даже не имею понятия, каким образом можно пробить барьеры, разделяющие миры. Так и что же мне делать? Какое решение принять?

Круг замыкался. В любом из вариантов камнем преткновения лежал осколок души Мессера. Даже если я попытаюсь стать кормчим здешнего человечества, мне предстоит решить, что делать с Сердцем. Каким-то образом я должен запрятать его туда, где никто и никогда не отыщет. Иначе каждую ночь буду вздрагивать от предчувствия, что Дьявол вернулся в этот мир. А если оставлю при себе, то мне останется лишь гадать, в кого меня превратит его близость. Бездна бы пожрала всех этих демонов и их предводителя! Как же мне все это осточертело!

Естественно, внешне я никак не проявлял одолевающих меня колебаний и нерешительности. Привычка идеально контролировать свою мимику и движения прочно въелась мне в подкорку за несколько лет игры в аристократа. И хоть этому полмертвому Лорду сейчас было явно не до моей актерской игры, на всякий случай я все равно не спешил ему открываться. Какая бы кошка не пробежала между ним и Мессером, сей факт не делал для меня союзником это отродье.

— Мне придется оставить тебя здесь, Ворган, — поделился я с мятежным патриархом, — потому что я еще не готов. Ни принять свою сущность, ни забрать Сердце.

— Нет… нет! — Потемневшая груда плоти затрепыхалась, словно намеревалась приблизиться ко мне. И хоть у пленника Разлома не получилось сделать и шага, я на всякий случай отступил чуть подальше от него. — Ты не можешь оставить меня здесь, камбион! Разве ты не слышал, что я тебе предложил?! Сила, власть, могущество! Забери их и стань тем, кому не будет равных!

— Что толку от этой силы, если я останусь смердеть тут неподвижным полутрупом?

— А-а-а-а-а-а!!!

Вместо ответа, Ворган исторг из себя полный горя и отчаянья крик, который эхом заметался меж отвесных стен ущелья. В этом вопле звенела такая всепоглощающая тоска, что на жалкую долю секунды я даже испытал сочувствие к этому чудищу. Да, демон, я тоже знаю, как это больно, когда умирает надежда. Твой бывший Повелитель постарался, чтобы я через это прошел.

— Я вернусь, ведь Дьявол не простит мне, если я ослушаюсь его приказания. Ты ждал тысячи лет, Ворган, подождешь и еще немного.

С этими словами, я расправил крылья и громким хлопком подбросил себя в воздух. Нечестивый узник что-то кричал мне вслед, но я не слышал, да и не собирался слушать его. Мне предстояло очень хорошенько поразмыслить над своими дальнейшими действиями. А заодно и подумать, как притупить полыхание собственной Анима Игнис, потому что ее жар очень мешал сосредоточиться.