Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ася смотрела в окно, думая о Лёне, Смоличе, сломавшейся молнии, отсутствии целых колготок, трех рублях, оставшихся в кошельке, и десяти днях, оставшихся до стипендии.
За окном расплескался простор Невы — трамвай въехал на Кировский мост. Полотно серых туч вдруг порвалось, словно невидимая рука вытянула нитку из плохо зашитого шва, и через голубую прореху слепящим золотом хлынули лучи солнца, ослепив, ударились о трамвайное стекло, на мгновенье зажгли шпиль Петропавловки, блеснули по холодной ряби невской воды и исчезли, словно их и не бывало. Небесный портной вновь аккуратно зашил дыру в небесах, пеняя солнцу на устроенное безобразие.
Когда Ася вышла из трамвая напротив мечети, нарядно-голубой даже в непогоду, с небес вновь посыпалась противная колючая морось. В полурасстёгнутый сапог попала вода, захлюпала, пропитывая носок. Очередная простуда обеспечена — Ася умудрялась болеть ежемесячно, так и не привыкнув к недоброму питерскому климату, несмотря на то что родилась и выросла не на юге. До общаги добиралась почти бегом, взлетела по скрипучей лестнице, открыла дверь в комнату и остановилась, не сдержав изумленного «Ох!», уронив пустой тубус, который попытался прокатиться по полу, но наткнувшись на собственную ручку, замер, обиженно качнувшись.
Асин «ох» нарушил любовную идиллию, что царила в комнате — двое в костюмах «в чем мать родила» шарахнулись друг от друга, загремел в панике задетый и упавший с тумбочки будильник-неудачник, жалобно звякнула кроватная пружина, и лишь четкий ритм Eruption, слетающий с катушек стоящего на столе магнитофона, упрямо пытался собрать остатки сломанной гармонии, предлагая «оne way ticket to the blues».
Пометавшись, Ася отвернулась к окну, ожидая, когда застигнутая врасплох парочка куда-нибудь скроет свою наготу.
— Можно было хотя бы дверь закрыть… — пробормотала она, обращаясь к оконному стеклу, забрызганному каплями дождя.
За спиной возились и перешептывались. Совершенно дурацкое положение, нужно было сразу уходить. Зачем она застряла в комнате? «Растерялась», — пояснила сама себе Ася.
— Да ладно, Аська, кто ж знал, что тебя принесет! — подала голос виновница инцидента, Лариса, Лёлина подруга.
— Живу я здесь, между прочим! — сердито сообщила окну Ася и повернулась.
Растрепанная Ларисина голова, вся в мелких кудряшках химической завивки, торчала из-под одеяла, в недрах которого скрывалось все остальное, в том числе и мужская половина порушенной идиллии, пожелавшая сохранить инкогнито.
— У меня ноги промокли, молния на сапоге сломалась… Вернусь через полчаса, — сообщила Ася, залившись по уши краской, подняла с пола тубус, бросила его и сумку на тумбу в углу и вышла, чрезмерно аккуратно закрыв за собой дверь.
В коридоре было пусто, на кухне истошно свистел чей-то чайник, требуя внимания. Ася отключила газ, свисток благодарно сдулся и затих, выпустив через носик последнюю струйку пара.
Соседняя дружественная комната была закрыта, а в комнате напротив бренчали на гитаре — третьекурсница Ирка слушала не слишком верные, но душевные напевы Игоря Дагмарова — он недавно расстался с девушкой, с которой встречался пару лет. Ради Ирки, говорили злые и не очень языки. Посидев с ними минут пять, Ася ретировалась, прошлась по скрипучему полу коридора, постояла у разбитого окна, откуда остро тянуло влажной свежестью. Горькой холодной волной накрыла обида — из-за сломанной молнии и мокрых ног, из-за «всех подружек по парам, а я засиделась одна», из-за синих равнодушных глаз Лени и бездомной неприкаянности. За обидой последовали слезы — набухли соленой волной, поползли по щекам, пощипывая разгоряченное лицо. Ася шмыгнула носом, полезла в карман за платком, не нашла, прижала ладони к щекам, надеясь, что не потекла тушь.
— Куришь? — раздалось за спиной.
Резко обернулась, рядом на подоконнике устраивался Саша Веселов, высокий широкоплечий парень с пятого курса.
— Нет, не курю, просто… воздухом дышу, — ответила она, отворачиваясь, — слезы чуть подсохли, но не факт, что не оставили следов туши на лице. Пальцами провела под глазами.
— Пойду, не буду мешать.
— А ты мне не мешаешь, — сказал он, закуривая. — Хочешь? Мальборо, классные, у фарцы доставал.
— А давай, — вдруг согласилась Ася, наполнившись духом «будь-что-будет», и осторожно вытащила сигарету из протянутой Сашей пачки. Она сильно рисковала опозориться, поскольку опыт курения у нее был невелик: в школе на выпускном, да пару раз в колхозе на картошке, с кашлем и тошнотой — с тех пор не пыталась даже на вечеринках. Неловко и неуклюже, но все-таки раскурила сигарету от тонкой струйки пламени Сашиной зажигалки, осторожно затянулась, выпустила дым, сдерживая уже подступающий кашель. Мимо промчалась, спускаясь с пятого этажа, компания хохочущих девчонок. Веселов проводил их взглядом, прищурившись, глянул на Асю.
— Что-то мы редко встречаемся, все дела, дела… — сказал, растягивая слова, будто ему было лень говорить.
— А где же мы можем встречаться? — удивилась Ася и тут же поправилась, поздним зажиганием поймав двусмысленность вопроса. — То есть, почему мы должны встречаться?
— Ну, где угодно, если пожелаешь… — ответил он.
Ася уставилась на случайного собеседника. Нарвалась, что называется. Этого еще не хватало! Только не этот… Она держала сигарету, не зная, что делать дальше, жалея о спонтанном согласии покурить. Уйти было неловко, курить и поддерживать разговор, направившийся не в то русло, не хотелось. «Будь-что-будет» получилось неудачным, обострив ощущение неполноты собственной жизни.
— А ты курить не умеешь… — усмехнулся Саша, добавив горечи в Асину чашку.
— Ну да, не умею, а что? — с вызовом спросила она и решилась: — И вообще, мне идти надо. Спасибо. Пока. Извини.
Она потушила сигарету, сунув ее в консервную банку с окурками, и пошла прочь.
— Так ты не ответила, как насчет встретиться? — ударило ей в спину.
— А ты хоть знаешь, как меня зовут? — спросила она, обернувшись.
— Не вопрос. Ну так что?
— Нет, спасибо, нет… — быстро сказала она и помчалась по коридору, хлюпая расстегнутым сапогом.
Лариса сидела в убранной комнате, суровая и одинокая, удачливый воздыхатель умчался в неизвестном направлении, трофеем оставив на столе магнитофон.
— Куда ты запропастилась? У меня же и ключа нет от вашей комнаты, Лёлька меня оставила, сама убежала и ключи унесла.
— Я же