в неё ничего добавлять не нужно, ведь моя цель заинтересовать читателя и породить массу сплетен и домыслов. С чем я успешно справлялась не без помощи своих помощников.

Было совсем поздно, когда в прихожей раздались тихие шаги Герасима. Марина как раз спускалась с тусклой лампадкой за последней порцией чая.

— Сделать тебе чая? — спросила у него, на что тот лишь кивнул.

Прошла на кухню и включила чайник на подогрев. Пока он закипал насыпала свежий контрабандный «Ленорман» в заварник, залила водой и завернула в полотенце. Как раз, пока Герасим умывался, снимал сюртук и усаживался напротив, чай заварился, и она аккуратно разлила по чашечкам. Взяв в руки золотое сокровище и вдохнув аромат, он начал свой рассказ:

— Сначала про раскрытые дела — всё, что мы предполагали оказалось верным.

На этих словах я даже поморщила носик.

— Завтра в десять часов принесут одну тонкую папку нужного нам дела — сможешь выписать то, что тебе интересно, но в двенадцать часов её надо вернуть. Это важно.

Я кивнула. Надо, значит надо — информаторов подводить не будем.

— Теперь, что касается жениха твоего. Вот совсем мне этот хмырь не понравился по описанию: легкомысленный, ветреный, в голове только развлечения, много времени проводит в доме удовольствий и посещает любовниц, участвует в скачках, играет на деньги, участвует в спорах. Его отец очень богат, имеет крупные промышленные объекты в своем активе, вдовец, любовницы вроде как нет. Вся его семья — сын, с которым в последнее время часто ругается. Потребовал от него срочной помолвки, чтобы соблюсти хоть какие-то приличия.

Я молча покивала головой.

— А чем он занимается?

— Отец занимается какой-то работой на Императора, что конкретно — узнать не удалось. Сын ничем не занимается — балбес балбесом.

— Плохо, — снова покивала я, соглашаясь.

Герасим только вздохнул и махнул рукой:

— Иди спать.

Глава 3

Платье должно быть достаточно облегающим,

чтобы показать, что вы женщина,

но достаточно свободным,

чтобы вы выглядели леди.

Одри Хепберн

Утро началось с радостных криков и визгов — это милая сестричка Амалия забралась в мою постель и торопила с подъемом! И кто сказал, что в восемнадцать лет люди взрослеют? Врут же! Нагло!

Смеясь и перешучиваясь наперегонки побежали в ванную комнату. Хоть городской дом и был большим, но большинство комнат мы закрыли, чтобы не тратить силы на уборку. Даже ванную оставили одну на двоих, чтобы сократить расходы. Пока собирались и одевались, выбирая свои любимые платья и затягивая шнуровку друг на друге, нянюшка позвала завтракать вниз.

Сколько радости было в глазах этой женщины, видя своих девочек счастливыми. Амалия всегда была позитивным и счастливым ребенком, не замечающим все плохое за пределами своего уютного мира. Но именно она первая узнала, что Марина теперь другая и в её теле поселилась совершенно чужая этому миру душа. Не впав в уныние, а поддержав, она рассказывала про устройство мира, его историю, немного даже о политике, про жизнь, которую они вели и что с ними случилось. Даже старая нянюшка не узнала, что произошла подмена, а остальные… все сбежали как крысы с тонущего корабля.

Нас ждал легкий, но плотный завтрак, приготовленный нянюшкой. Совсем не аристократический — золотистые блинчики, ароматный чай с пряностями и молоком (увы, кофе здесь не водилось!), пышный омлет со свежим зеленым горошком и ароматные булочки из пекарни неподалеку. Местный высший свет предпочитал по утрам есть яйца и тяжелые каши — фу, скукотень!

Всегда любила вкусно и разнообразно поесть — даже завтраки не были похожи один на другой. Если удавалось подняться пораньше, то с удовольствием составляла компанию нянюшке на кухне, надевая белый фартук и занимаясь готовкой. Герасим только головой качал на такой аристократический произвол, но молчал. Ещё бы — вкусно кушать любят все мужчины!

Наемный экипаж для прогулок (а-ля местное такси) и мы едем не так чтобы далеко, но в один из рабочих кварталов столицы. Ах, да, я же не рассказала, что она называется Керчь. Даже не спрашивайте меня, что я чувствовала, когда мне каждое утро приносили знаменитый «Керченский вестник». Привыкла, конечно, а куда деваться. Даже работаю теперь в нем, но не о том речь.

Выбрались из «иакси» мы у маленького домика скромного ателье, сопровождаемые хмурым Герасимом. Мне иногда казалось, что он специально хмурится и бросает на окружающих взгляды из-под бровей, чтобы всем страшнее было и к нам никто не подходил. А сделать это хотели многие. Мы хоть и одевались в темные серые прогулочные платья, но спрятать яркие голубые локоны у меня и насыщенно-розовые у сестры, выдающие в нас древнюю кровь, не могли. Никакие шляпки с вуальками не помогали.

Владлена уже встречала нас у дверей, как дорогих и любимых гостей. С этой женщиной мы познакомились, когда я делала обзор самых модных модисток Керчи. И нет, она в этот список не вошла. Наоборот, я стала свидетелем, с каким большим скандалов её выгнали из одного модного салона, где она работала. Не растерявшись, я завела ее в ближайшую ресторацию и хорошенько пораспрашивала о том, о сём… в общем, обо всём понемногу. Вам рассказывать, что после выхода свежего «Керченского вестника» тот салон потерял множество клиентов и даже съехал в другой район с менее требовательной клиентурой? Ага, значит сами догадались! И мне было их не жалко. От слова «совсем».

А госпожа Зайцева (только не смейтесь, пожалуйста!) не растерялась и завела собственное маленькое ателье. Шила она превосходно, с фантазией и вкусом не расставалась ни днем, ни ночью, а вот богатой клиентурой так и не обросла. Мы, надо сказать, тоже довольствовались скромными платьями, что не мешало им быть элегантными и интересными. Сейчас только она могла за оставшиеся две недели сваять нам в ускоренном режиме целый гардероб. И это, не считая, двух особенных платьев на Бал Невест — сестренке для выхода изысканно-белоснежное, а мне насыщенно-синее.

Когда я попросила закрыть ателье на две недели, нанять пару швей и закупиться ворохом тканей —