Темные заспанные глаза Клайда, не отрываясь, глядели в желтые глаза Джо.

— Я не собираюсь это обсуждать. Вы вообще любите рисоваться. Можно подумать, кроме вас, никто никогда не раскрывал убийство. Но стоит только сказать тебе, что это опасно, что тебя и Дульси самих могут убить или покалечить, ты выходишь из себя и бесишься как сумасшедший.

Клайд заглянул в пустую кофейную чашку.

— Ты мог бы выкроить по крайней мере несколько послеобеденных часов в неделю. Если твоя лучшая подруга одобряет эту идею, неужели ты не можешь попробовать? Вернуть долг обществу?

Глаза Джо распахнулись, превратившись в две полных луны.

— Вернуть долг обществу? Взгляните на этого благодетеля человечества! Почему это я должен какому-то обществу? Я не человек, я кот. И потом, что этот городишко…

— Позволь напомнить тебе, что Молена-Пойнт – необычайно удачное место для кота. Что тебе очень повезло с распределением. — Клайд хлебнул из пустой чашки и передвинулся на ступеньке, чтобы снова оказаться на солнышке. — Сколько городов Калифорнии могут предложить тебе такие райские условия? Где еще ты найдешь бесконечные леса, холмы и сады, в которых можно охотиться? Здесь даже уличное движение рассчитано на тебя. Водители в Молена-Пойнт ездят невероятно медленно и осторожно, каждый из них изо всех сил старается не переехать бредущую неведомо куда кошку. И даже туристы ведут себя осмотрительно. Или ты хочешь вернуться на улицы Сан-Франциско, чтобы снова уворачиваться от грузовиков и бегать от алкашей и наркоманов? Попробуй пожить в Сакраменто или Лос-Анджелесе – посмотришь, сколько времени тебе понадобится, чтобы превратиться в котлету.

Джо молча глядел на него.

— Поселившись в Молена-Пойнт, ты оказался в настоящем эдеме. Мне казалось, что тебе захочется выполнить свой долг.

Комментариев не последовало. Серый кот сосредоточенно вылизывал плечо.

— Я уж не говорю о халявных деликатесах, которыми вас, местных кошек, потчует Джолли на задворках своего магазина. Где еще вам додадут задарма икру, копченого лосося и заграничный бри? Может, ты и не заметил, Джо, но от угощений Джолли, а также кроликов и мышей, которыми ты столь усердно обжираешься, у тебя уже отросло солидное брюхо.

— А про твое брюхо я лучше промолчу. — Джо холодно осмотрел его с головы до ног. Короткий обрубок с такой силой бил о подушки, что Клайд с легкостью мог представить невидимый хвост, который уже давно не был частью тела серого кота.

— Почему бы не сходить туда хотя бы разок, просто посмотреть?

— Что-то я не заметил, чтобы ты ходил навещать беспомощных стариков. И вообще, с каких это пор ты проявляешь о них такую заботу?

— Если ты согласишься хотя бы на один благотворительный визит в неделю, я угощу тебя лучшим филе в городе, которое доставляется на дом прямо с пылу с жару.

— Ни за какие филе в этом городе я не собираюсь лезть в битком набитый автобус вместе с оравой визгливых вонючек, которые скребутся и задирают лапы. Я не поеду в заведение, где в запертых комнатах пахнет как в больнице, где полным-полно инвалидных колясок; я не желаю, чтобы меня пихали на колени к незнакомым людям, которые будут мять меня и тыкать в меня пальцами. Я этих людей никогда не видел и видеть не хочу, от них пахнет ментоловой мазью и мокрыми трусами. — Глаза Джо горели от ярости. — Отнеси им плюшевого медведя или игрушечного кота – одного из тех хорошеньких мохнатых котиков в натуральную величину, которых продают в магазине. Только оставь в покое своего покорного слугу.

Он отвернулся, свернулся клубочком в лучах солнца и закрыл глаза.

Однако нежелание Джо скоро сойдет на нет, упрямство растает как дым. Когда малышка Дульси примется за дело и посмотрит на него своими дивными зелеными глазами, непоколебимое отвращение кота начнет таять. Не пройдет и двух дней, как серый кот с удивлением обнаружит, что он сидит на стариковских коленях и беспрекословно подставляет спину под дрожащие морщинистые руки. Вскоре он с интересом примется за исследование пансионата «Каса Капри», пытаясь понять, что не так в этой тихой благоустроенной обители для престарелых.

В пустовавшей ночами библиотеке Молена-Пойнт было так тихо, что мурлыканье Дульси эхом отлетало от забитых книгами стен. Маленькая пестрая кошка разлеглась на столе среди груды газет. Сумрачные пустые залы простирались загадочными пещерами, которые сейчас принадлежали лишь ей одной. Ночью темное святилище библиотеки поступало в ее распоряжение, и не нужно было делить его ни с кем.

Ночью смолкали шорохи торопливых шагов, уходил суетливый персонал, гасли слишком яркие лампы; ночью не было деловитых посетителей и стаек детей, которых пасли учителя, строго взирая на хихикающую и резвящуюся среди ярких книг ораву. В дневное время Дульси играла роль общественной кошки: она дружелюбно бродила среди ботинок и затянутых в нейлон щиколоток, в избытке принимая ласки и восторженные слова. Она официально числилась кошкой библиотеки Молена-Пойнт и признавалась таковой всеми, кроме одной из служащих. Библиотечные кошки были последней модой в общественной деятельности этих заведений, и в дневное время на Дульси была возложена обязанность приветствовать посетителей и привлекать новых читателей. Она выполняла функции главы службы по связям с общественностью. Единственная сотрудница, которая не одобряла ее присутствие, была в явном меньшинстве. Ее недавние попытки избавиться от Дульси натолкнулись на общегородской протест. С помощью воззваний и публичного обсуждения позиция Дульси приобрела надежность и непоколебимость. Они видела свой портрет в официальном издании Общества библиотечных кошек, помещенный рядом с фотографиями многочисленных подобных ей особ. Так что в дневное время общественных дел у нее хватало.

Но по ночам, когда не требовалось притворяться дурочкой, по ночам, когда можно делать что заблагорассудится, стоило только вытянуть лапой несколько заранее выбранных томом с полок и – вуаля! — можно исследовать любую тайну, путешествовать повсюду и с упоением витать в самых несбыточных мечтах.

Время от времени по окнам пробегал луч света – какой-нибудь одинокий автомобиль с шуршанием скользил по улице. Затем ее ушки вновь наполнял шум прибоя, доносившийся с побережья, от которого библиотеку отделяло шесть кварталов. Еще было слышно, как дубовая ветка скребет по уложенным внахлест глиняным черепицам крыши невысокого здания в средиземноморском стиле.

Улицы городка за темными окнами были пустынны. Дубовые ветви чернели на фоне подсвеченных луной облаков; их узловатые тени ложились поперек стола и горки раскрытых газет. Каждая газета была аккуратно скреплена деревянной планкой, с помощью которой ее подвешивали на стойку. Дульси потребовались некоторые усилия, чтобы зубами снять каждую из них, запрыгнуть вместе с ними на стол и разложить, не разорвав страницы.

Газеты были не местными; каждая из них – из какого-нибудь другого городка на побережье Калифорнии к югу от Молена-Пойнт. Дульси изучала их много часов, складывая по кусочкам историю воровки-домушницы. Переворачивая страницы коготками и стараясь не оставлять красноречивых отметин на мягкой бумаге, она поняла, что эта воровка – и некая за гадка, и в то же время грандиозный розыгрыш. Женщина действовала чрезвычайно нагло, спокойно заходя в незапертые дома среди бела дня и выходя оттуда с грузом ювелирных украшений, наличных, мелкой бытовой электроники и предметов искусства. Она ограбила четыре десятка домов в дюжине прибрежных городков. Должно быть, та же самая женщина действовала теперь в Молена-Пойнт, хотя местная газета ни словом не сообщала ни о каких кошках. Но Серый Джо стоял на своем. У него был собственный источник информации, недоступный широкой публике.