плато Устюрт и открыто новое месторождение газа под названием «Шахпахты».

Глава 3

Плачь, не плачь, а надо привыкать

В конце августа учениц Никитиных вместе с матерью доставили вертолетом из пустыни на материк, а затем на скором «Кунград-Андижан» они прибыли в Ходжейли. Отсюда на пазике, близнеце того, что увозил их из Риштана, отправились в Тахиаташ, где девчонок ждала неизвестная жизнь в пока незнакомой им школе-интернате.

Приходила ли в голову Людке и Вальке мысль, что им предстоит долго жить вдали от родителей, от Витьки и Светки? Становилось ли им от разлуки с родными грустно и одиноко? Ни капельки! В пути им было интересно и весело: они отправлялись путешествовать в далекие загадочные края.

Взволнованные сестры пытливыми глазами увлеченно водили по сторонам. И Ходжейли с его голубым, азиатской постройки вокзалом, на который за несколько часов они прикатили на поезде; и Тахиаташ на берегу устремленной вдаль Амударьи, куда добрались они из Ходжейли на автобусе и где им предстояло расти и взрослеть в обществе сверстников, — оба города для них в этот момент действительно явились экзотическими и привлекательными — много ли на своем веку повидали эти дети?

Язык, точно, не только до Киева доведет. Найти интернат Никитиным помогли местные жители. Широкий проход между зданиями, добросовестно выполняющий роль интернатских ворот, вывел их на широкий двор, ограниченный стандартными кирпичными постройками. В отдалении Екатерина и девчонки увидели двухэтажное здание. Рядом с ним скромно соседствовали одноэтажные строения. Посреди геометрически правильного школьного участка пустела спортивная площадка.

Оказавшись на территории учебного заведения, мать и дочери медленным шагом, с оглядками, двинулись вглубь по направлению к главному, на их взгляд, корпусу. В это время его массивная дверь открылась и показался невысокого роста стройный мужчина корейской наружности. Увидев посторонних людей, он приветливо заулыбался.

— Здравствуйте! — поднявшись по ступенькам к центральному входу, поздоровалась с незнакомцем Екатерина. — Мы точно пришли в школу-интернат?

Девчонки прошли следом за матерью и остановились в ожидании дальнейших действий.

— Вы не ошиблись.

— Не подскажете, как нам найти директора?

— Кабинет директора находится на втором этаже. Проходите, не стесняйтесь! — И мужчина открыл перед посетителями входную дверь.

Войдя в здание, Людка, идя следом за матерью, Валькой и незнакомым человеком, принюхалась: пахло краской. Запах напомнил ей, как они год назад приходили записываться в риштанскую школу, как мать беседовала в кабинете с директором, а они с Валькой бродили по длинному коридору, любопытно рассматривали класс, обновляемый для будущих занятий. Тогда тянуло свежим покрасочным материалом остро, до щекотки в носу. Здесь запах был не таким резким — в носу не щекотало. При воспоминании о Риштане девочке стало немного грустно.

Директор оказался на месте.

— Тамир Эргашевич! К вам посетители! — доложил ему проводник гостей.

— Спасибо, Александр Владимирович! — глядя на женщину с детьми, произнес мужчина, затем перевел взгляд на сотрудника: — Что там с постельным бельем для вашей группы?

— Разбираемся с кастеляншей.

— Хорошо! Как закончите, зайдите ко мне.

Александр Владимирович вышел. После его ухода Тамир Эргашевич снова обратил внимание на женщин.

— Здравствуйте! Присаживайтесь!

Все поздоровались и уселись на стульях.

— Слушаю вас!

— Меня зовут Никитина Екатерина Афанасьевна, — слегка волнуясь, заговорила мать. — Я привезла дочерей, чтобы устроить в ваш интернат. Мы с мужем и детьми живем на буровой, на которой, как вы понимаете, школы нет. А девочкам нужно учиться. Нам подсказали, что ваш интернат может принять таких детей.

— Что ж, у нас действительно учатся такие дети. Но наша школа-интернат — специализированное заведение. Это коррекционный приют, где, в основном, живут, лечатся и получают восьмилетнее образование дети с искривлением позвоночника. У ваших детей есть подобные отклонения?

— Нет, — потускнела Екатерина. — У нас другое. Нам просто школа нужна.

Увидев, что женщина расстроилась, директор смягчился.

— Ну, хорошо! — улыбнулся он. − Дайте мне, пожалуйста, документы девочек. Посмотрим, что это за ученицы.

Мать поспешно подала личные дела девчонок и замерла в ожидании приговора. Дочери оглядывали помещение и его владельца.

Тимур Эргашевич, полный мужчина с приятной внешностью, производил впечатление доброго человека. Кабинет с портретом Никиты Сергеевича Хрущева на центральной стене, шкафами, забитыми папками и книгами, длинным кабинетным столом должен был невольно смотреться по-канцелярски деловым, бескомпромиссным и сухим, но улыбчивый, лукаво прищуренный взгляд его владельца смягчал чрезмерную деловитость интерьера и внушал гостям спокойствие и уверенность. Вот и сейчас при взгляде на девчонок глаза директора излучали те доброжелательность и тепло, которые свойственны людям, работающим с детьми по призванию. Людка с Валькой чувствовали это и сидели без напряжения и опаски.

Руководитель школы, улыбчиво поглядывая на сестер черными глазами, внимательно рассмотрел поданные ему документы.

«Хорошие девочки! — думал он, рассматривая табеля сестер. — Старшая — отличница. Да и у младшей оценки неплохие. Хотя в группах детей достаточно, надо принять: порадует отчетность».

— Екатерина Афанасьевна! Примем мы ваших дочерей, — наконец произнес он и, подав лист бумаги, ручку и образец, сказал: − Напишите заявление. Будем оформлять. − Сам в это время решил поговорить с будущими ученицами.

Людка и Валька застенчиво слушали Тамира Эргашевича, вскидывали на него кроткие взгляды, соглашаясь или отрицая, кратко отвечали на его вопросы, переглядывались между собой, тихонько хихикали. В это время вернулся Александр Владимирович.

— Ну что? Все в порядке? — обратился к нему директор.

— Все как полагается.

— Тогда берите новеньких и устраивайте их в группы. Людмила Никитина идет в шестой класс, значит, к вам. Валентину отведите к Наталье Петровне.

В день приезда Никитиных Александр Владимирович Пак выполнял обязанности дежурного воспитателя. Он привел новеньких с родительницей в длинное одноэтажное здание, сдал Вальку на попечение ее воспитательнице, затем провел Екатерину со старшей дочерью в спальню шестиклассниц, где показал Людке ее место. Екатерина помогла дочерям разложить вещи, немного посидела у каждой в комнате.

За суетой время прошло быстро, матери нужно было возвращаться домой. Она обняла дочерей, вышедших проводить ее до выхода со двора.

— Девочки, будьте аккуратными, — на прощание говорила Екатерина. — Ты, Людка, не забывай про сестру. Помогай ей.

— Хорошо, мам, не беспокойся. Мы же рядом с Валькой будем, — обещала та.

— А ты, Валька, сестру слушайся, не вредничай. Живите дружно, — наставляла мать младшую дочь.

— Обещаю слушаться Людку. А ты скоро приедешь? — беспокоилась Валька.

— Не знаю, как получится, — не стала обнадеживать детей Екатерина. — Путь неблизкий. А вы учитесь хорошо. Теперь вся надежда на вас самих, поэтому будьте умненькими, не ленитесь, не позорьте нас с отцом.

Мать расцеловала обеих дочерей и ушла. И тут Валька пустила слезу. Людка обняла сестренку, прижала ее к себе и долго