закружилась, словно сумасшедший аттракцион, и превратилась в одноцветную круглую посудину, в которой вертели Виталия с огромной скоростью. Невесомое его тело будто вытянулось, стало тоньше, словно сделано оно было из теста. Огромная сила непреодолимо увлекала его к крошечному отверстию воронки.

«Вот и все», — подумал Заикин. В последний раз он попытался воспрепятствовать страшной силе, напряг все мышцы и изогнулся, но от этого только лишь перевернулся вверх ногами и проскочил внутрь воронки вперед головой.

Вопреки ожиданиям, Виталий не почувствовал ни боли, ни каких-либо других неприятных ощущений. И сознание попрежнему оставалось светлым. Плавно, словно маленький камешек, брошенный в стакан с водой, он опускался в глубокий сухой колодец, на дне которого виднелся приятный золотистый свет. Перед самым падением он сгруппировался и снова перевернулся вниз ногами, чтобы не приземлиться на голову.

— Бамц! — провозгласил знакомый мягкий голос, когда Заикин упал на большой пуфик, обитый молочным атласом.

Тот самый рыжий, который только что засосал Виталия в необыкновенную клизму, странным образом оказался и сам внутри нее. Он вольготно восседал на вздутом, словно дрожжевой пирог, диване и дружелюбно улыбался. Приглушенные бра в витиеватых узорах раскрашивали комнату в загадочный орнамент, отчего она походила на приемную мага-шарлатана.

— Давайте знакомиться! — весело предложил чудак. — Меня зовут Купрум. Я — лучший проводник мира мертвых!

Последнюю фразу рыжий произнес с таким пафосом и задором, будто всю жизнь только и делал, что снимался в рекламе стирального порошка.

— Виталий, — несмело представился Заикин. — Значит, я, действительно, умер? — на всякий случай поинтересовался он. — Мертвее не бывает! — радостно подтвердил Купрум.

Виталий скорбно вздохнул. Улыбка сразу же сошла с лица рыжего. Видимо, ему стало совестно за чересчур приподнятое настроение, совершенно не уместное в сложившихся обстоятельствах.

— Вы меня извините. Я безо всякого. Просто, с тех пор, как меня назначили проводником в раю, мне крайне редко приходилось встречать живых людей, — он замялся. — Вернее, мертвых. Вот оно как.

— Я попал в рай? — недоверчиво переспросил Виталий.

— Точно так. В него, — победно сообщил Купрум, ожидая, что такая новость непременно воодушевит гостя. — Добро пожаловать в ПРЗ!

— Что? — насторожился Заикин.

Много лет назад, когда Виталий был еще маленьким Виталькой, мама, Татьяна Заикина, частенько отвозила его к бабке в де- ревню. Сама же отправлялась в прибрежный санаторий, пытаясь одновременно поправить женское здоровье и несложившуюся личную жизнь. Одинокая тетка Виталика, которой в это время приходилось содержать и обиходить племянника, за что она чрезвычайно не любила родную сестру, говорила:

— Опять Танька в ПРЗ свои богатства повезла.

Под неблагозвучным сокращением подразумевалось народное, еще менее благозвучное название гинекологических санаториев. Значение слова, которое предшествовало грозному «ремонтный завод», Виталька узнал гораздо позже.

— Персональный рай Заикина! — объяснил рыжий.

— Персональный?

— Именно. Как в ваших мечтах.

Заикин недоверчиво улыбнулся и сел поудобнее.

— И ад у вас тоже персональный?

— Разумеется. В разработке концепций ада учитываются все страхи клиента. Индивидуальный подход — залог успеха. Вот оно как.

Непонятно, по какой причине, но от разговора со странным толстяком становилось легче, спокойнее. Улыбка у него была открытая, можно даже сказать, ангельская, как у маленького ребенка. Хотя совершенно нелепый наряд мужчины немного смущал Виталия. Может быть, в раю такой дресс-код, кто его знает.

— И какой же он, мой персональный рай?

— А вот прямо сейчас и посмотрим! У разработчиков уже все готово.

— Что же, уже давно было известно, что я умру именно сегодня?

— Да нет, конечно. Этого никто не знает. Особенно теперь, когда жизнь на Земле стала такая нервная. Раньше как было: уготовано, например, человеку в легионе служить и погибнуть от руки врага, он и живет по предначертанному. Поступает на службу в легион, служит-служит, потом зазевается и — бамц! Нет его.

Рыжий вытащил язык и изобразил предсмертную агонию. Вышло очень забавно.

— А теперь рождается, скажем, девочка. Ей на веку написано быть учительницей. А мама ее слушает каждый день по телику какое-нибудь «Я уеду жить в Лондон». Вам Тимати нравится?

Виталик отрицательно помотал головой.

— И мне тоже нет.

— Так вот, начинает она мечтать вырасти в красивую длинноногую певицу, которую заберут в Лондон, а вырастает в пышную коротконогую барышню. Ей и в Карабулак-то никто поехать не предложит, не то, что в Лондон. Вы в Карабулаке были?

— Нет.

— И я нет.

Маленькие белые руки рыжего лежали на пухлых коленях, по которым он постукивал указательными пальцами медленно и мерно, усыпляюще.

— Барышня эта становится нервозной, несчастной. Изнуряет себя диетами, спортивными упражнениями на голодный желудок. И вместо того, чтобы честно дослужить до пенсии в школе и потом нянчить внуков, она умирает в сорок от рака желудка. Вот оно как. Теперь все по-другому.

— А я? Сколько мне было предначертано? — решился спросить Виталий.

Рыжий внимательно посмотрел на него, раздумывая, видимо, стоит ли расстраивать новоприбывшего.

— Много. Минимум — семьдесят, максимум — восемьдесят четыре.

Заикин снова печально вздохнул.

— Вы не переживайте, — утешил его рыжий. — Зато нагрешить не успели. Как правило, директора филиалов в рай не попадают.

— Вы и об этом знаете?

— Разумеется. Просьбы живых — основной материал для разработчиков рая. И ада тоже.

— Как же вы успели приготовить все для меня? Я ведь час назад умер.

— Обижаааете, — проводник потряс в воздухе коротким пальцем. — У нас, знаете, какие эйчары? К подбору кадров мы относимся очень ответственно. Один разработчик за полчаса не то, что рай, целую вселенную изобразит. Вот оно как.

Виталик глядел на проводника удивленно, не моргая.

— А что? Ангелов сейчас много. Работы мало. Конкуренция — лучший катализатор самосовершенствования и роста.

Рыжий замолчал, довольный удачно ввернутой сложной фразой. Ему явно не хотелось прекращать разговор с Виталиком. То ли потому, что был он очень общительный, то ли, действительно, собеседники в этих местах встречались редко.

— Так что же, какой он, мой рай? — снова спросил Заикин.

— Да, правильно, — спохватился Купрум. — Поболтали — и хватит. Делом нужно заниматься.

Он достал из кармана халата устройство, похожее на айфон. Только немного больше.

— Версия 6.66, — объяснил рыжий, заметив интерес Виталия к необычной вещи.

— Но сейчас ведь только пятый вышел.

— Это у вас только пятый. А у нас уже шестой.

Он стал гордо нажимать несуществующие кнопочки на сенсорном экране. Стены маленькой уютной комнаты вдруг стали размытыми, посветлели, а затем и вовсе исчезли вместе с диваном и пуфиком, на котором до этого сидели Заикин и проводник. Виталий при этом не упал, как случилось бы, если бы он все еще был жив. Он левитировал так же, как и толстяк.

Теперь их окружал бескрайний космос. Но не