который я пытаюсь сделать. — Знаешь, может быть, я все-таки выпью что-нибудь.

Я зову бармена, поднимая палец, чтобы привлечь его внимание, но в этот момент рука незнакомца опускается на мое предплечье, и мою кожу мгновенно покалывает. Его прикосновение грубое и шершавое — все, чем должно быть прикосновение мужчины.

Я поворачиваюсь и вижу, что его стальной взгляд устремлен на меня, и меня словно удерживают на месте. Меня завораживают эти глаза, спокойные и успокаивающие, как кружка теплого какао в зимний день. Чего бы я только не сделала, чтобы обхватить его руками.

— Я с удовольствием угощу тебя напитком. — Его голос опускается ниже, его глаза переходят на мои губы, а затем снова ловят мои.

— Да. Хорошо. — Кончики пальцев порхают по моей шее. — Маргариту, пожалуйста. Без соли.

Он кивает, неохотно отступая назад, его рука теперь поднята, когда он делает заказ для меня. Не прошло и минуты, как я потягиваю свой напиток, совершенно забыв о том, что этот бар закроется меньше, чем через час, и мне придется столкнуться с мелодией моей неизбежной смерти.

Я даже не знаю, как это сделаю. Может, я напьюсь до беспамятства, а потом выскочу на дорогу перед встречным транспортом?

Нет. Слишком грязно.

Я могла бы нанять киллера, чтобы он меня убрал. У меня есть кредитка. Гораздо проще, чем делать это самой. Но кого я смогу найти так быстро? Наверное, никого.

— Ты часто сюда приходишь? — Его вопрос вырывает меня из моих кошмарных планов.

— Иногда. А ты?

— То же самое. Но здесь не всегда есть красивые женщины, которые не могут не пялиться на меня при каждом удобном случае. — Он поджимает губы, пытаясь сдержать забавную ухмылку.

— Я действительно не пялилась. — Я закатываю глаза, плохо справляясь со своей ролью. — Я просто восхищалась твоей… эм… футболкой? Это что, хлопок?

Он хихикает глубоким, хрипловатым смехом, и его плутовская ухмылка становится еще глубже.

Чертовски сексуально.

— Хочешь потрогать? — Он дергает ткань на своей груди, его манящая улыбка тянет меня сделать то же самое.

— Нет. — Я качаю головой со слишком большой силой, в то время как мое сердце стучит все громче и громче. — Может быть, в следующий раз.

— Думаю, сейчас это твой единственный шанс, милая. Похоже, ты скоро выйдешь замуж.

Я провела рукой по волосам, мой взгляд остановился на баре.

— Если бы у меня было право голоса, я бы не стала.

— Эй. — Его ладонь снова лежит на моей руке, и мне это очень нравится. Я поворачиваюсь к нему и вижу, что он нахмурился. — Ты не обязана делать того, чего не хочешь.

— Я бы хотела, чтобы все было так просто. — Мои брови напряженно сдвинуты.

Подняв свой напиток, я допиваю его одним глотком, затем зову бармена, чтобы заказать еще один.

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — спрашивает мужчина, убирая руку.

Я понимаю, что до сих пор не знаю его проклятого имени.

— Отлично, — ворчу я. — Теперь совершенно незнакомый человек говорит мне, что, черт возьми, делать.

— Я не это имел в виду. — Наклонившись вбок, он опирается локтем правой руки на стойку, а другой рукой — на подпрыгивающее бедро. — Я хочу, чтобы ты благополучно добралась до дома.

— Я буду в порядке… — Мое лицо искажается в гримасе. — Как тебя зовут?

— Данте.

— Я буду в порядке, Данте. Спасибо за заботу.

— Разве ты не собираешься назвать мне свое имя? — Он поднимает свой напиток, вопросительно глядя на меня.

— Ракель.

— Ну, Ракель, я не хотел тебя обидеть.

— Ничего страшного. Это часть моей жизни. — Я бесстрастно пожимаю плечами, складываю ладони вместе, а затем расслабляю их на барной стойке, глядя вперед.

Я даже не знаю, почему я с ним разговариваю. Я знаю, что не буду спать с ним, как бы сильно ни хотела убедить себя в этом раньше. Было приятно притворяться. И не похоже, что мы можем быть друзьями. Я умру.

А если нет, Карлито убьет меня.

Данте заказывает еще один напиток для меня, прежде чем его рука скользит к моему плечу, а указательный палец небрежно проскальзывает под бретельку моего платья.

По коже пробегают мурашки, меня обдает электрическим жаром, а соски становятся твердыми под плотной тканью платья. Я чертовски надеюсь, что он их не видит.

— Очевидно, это не нормально, — произносит он, заставляя меня перевести взгляд на него.

Мое дыхание поспешно срывается с губ, когда мои глаза переходят на его рот. Возможно, это из-за алкоголя, но его губы просто восхитительны. Каково это — целовать такого привлекательного мужчину? Чувствовать себя по-настоящему желанной для того, кого я хочу в ответ? Я не знаю.

Меня не целовали и не трахали как следует уже много лет. С тех пор как мои родители объявили о моем браке с Карлито два года назад, когда я окончила медицинскую школу. Карлито не осмеливался прикоснуться ко мне таким образом, и не осмелится, пока мы не поженимся. Тогда он будет делать все, что захочет.

Мое сердце сжимается, а на глаза наворачиваются слезы, грозящие вот-вот пролиться. Я прячу их, не желая портить себе день еще больше, плача перед баром, полным людей, во второй раз. Этот мужчина, наверное, уже считает меня сумасшедшей. Я не хочу давать ему еще больше поводов так думать.

Данте поглаживает затылок, и моя грудь вздымается с каждым вздохом, когда я наблюдаю за тем, как напрягаются его трицепсы. Его взгляд останавливается на моей груди, вероятно, он заметил мои соски, проступающие сквозь платье.

— Последний заказ, — объявляет бармен.

Данте резко поворачивается обратно к бару, одним быстрым глотком допивает остатки своего напитка и ставит стакан на место. Я быстро допиваю свой, не зная, как мне жить дальше, когда я выйду отсюда.

Что, если Карлито найдет меня первым? Хотя он ни разу не ударил меня, я могу сказать, что ему не терпится поставить меня на место. Ярость плещется в его глазах каждый раз, когда я нахожусь рядом с ним. Когда они заполнятся до отказа, гнев прольется дождем, и я стану его жертвой на всю жизнь.

— Итак, какой он, твой жених? — спросил Данте, его теплый взгляд поймал меня в невидимую клетку, в которую я бы с радостью забралась.

Я никогда раньше не видела мужчину с такими красивыми карими глазами. Они чувственные, а во всем остальном он — мужчина. Рельефные мышцы его бицепсов греховно напрягаются, когда он скрещивает руки, заставляя меня застыть на месте дольше положенного.

Снова.

Но на этот раз он ничего не говорит. Его глаза все еще прикованы