— Да особо не о чем и говорить, — выпалила я, но вовремя остановилась. Нам или надо было сменить вид деятельности, или вечер пошел бы насмарку. — А что ты хочешь узнать?

— Я мог бы, например, спросить тебя о Рикардо, но лучше воздержусь, — сказал Данни. Он был свидетелем разрыва наших отношений, потому что дружил с моим бывшим, но мы никогда об этом не говорили. — Здесь мы одни, ты и я, и лучше, чтобы больше никого не было, или как? Возможно, сладкие сны иногда становятся реальностью.

Я не успела и глазом моргнуть, а он уже сидел рядом со мной на диване. Он забрал мой стакан и поцеловал меня без всякого смущения.

— Нам, пожалуй, нужно кое-что решить, детка.

И мы решили, потому что я чувствовала себя такой же заинтригованной, как и он, и потому что это «кое-что» существовало между нами уже давно и лучше было разобраться во всем раз и навсегда. Данни поразил меня своей воспитанностью. Он обращался со мной так, будто я была подарком на Рождество. И Марта оказалась права: он сплошь состоял из комплексов.

Было около четырех часов утра, когда я вышла от него. Я ушла сонная, удовлетворенная и одновременно пристыженная. Мне было хорошо. Это был защищенный секс. Секс без обязательств. Что еще можно было просить от жизни в пятницу вечером? Большее не нужно было ни нам, ни нашим бывшим. Мы оба знали это и понимали, что никогда не вернемся к данной теме.

Мне пришло сообщение о том, что сам Марио уже в пути. Господа, сам Марио Мена едет к нам. Одним меньше на окраине и одним больше в Барселоне. Вот посмотришь, в конце концов в Старой Гаване не останется ни одной мыши. Брат Иван, наверное, мир тесен, но он очень грязный, потому что мы все переплетаемся. Передай мне банан. Я вижу, что ты голоден, но здесь не перекусывают. Боже мой, как жарко на твоей кухне, но какая она чистая. Сразу видно, что ты не часто готовишь, все такое новое… А я говорю: «Зачем тебе такая кухня, если у тебя нет никого, кто бы тебе готовил?» Это, Иван, условия жизни. С такой кухней, как у тебя… У меня челюсть отвисает.

Так вот, Марио приезжает в эту субботу, тогда ты мне скажешь, брать ли мне бутылку в аэропорт или как, хотя у него будет мало вещей. Говорит, что ему выделили место для обучения. Место, господа! Каждый уезжает, как хочет или как может. Одни уезжают неизвестно зачем, другие из-за политики, а третьи, скажем так, по любви, в результате собирается куча народу. Передай мне пиво, а то очень жарко.

Хотя сказать по правде, что касается любви, то это меня смущает, потому что многие кубинцы уезжали за любовью, а теперь не знают, чем бы себя занять. Ты мне не веришь? Да, я знаю, что у тебя другой случай, ты на волне, брат, но здесь много решительных людей, поверь мне, я имею о них представление. Чего я не видел своими глазами, так этого не видел никто… Потому что одно дело — тропическая распущенность, а другое — западная. Не смейся, это действительно так. Посмотри на меня. Так влюблена была в меня эта шведка, что не прошло и месяца, как она прислала приглашение. А как только я приехал, стала холодна, словно смерть, но я не обращал внимания. Эта сучка держала меня взаперти целую неделю — целую неделю, понимаешь! — а я должен был бить ее ремнем, чертова извращенка. Так продолжалось до тех пор, пока она не успокоилась и не сказала, что устроит мою жизнь, чтобы расплатиться, и все это на английском, потому что шведский я не знаю, а на английском хотя бы чуть-чуть говорю. Но в Стокгольме не устроиться. Тебе дают все права, тебе дают возможность учить язык, но ты жрешь что попало, и всегда тебе жутко холодно.

К счастью, я положился на мою святую, покровительницу меди: «Защити меня, Пресвятая», и так случилось, что Нели мне помогла и я добрался до Барселоны. Недаром дон Хосе Рауль Капабланка говорил: «Хорошему игроку всегда везет», а уж он-то знал в этом толк. Ни Каспаров, ни Карпов — уже не осталось учителей. Может быть, мы когда-нибудь сыграем партийку, и ты, брат, отыграешься, и это будет самая короткая партия в истории. Тебе не хватает практики. Но во всем нельзя быть первым…

Слушай, Иван, ты не смотри на меня так, ведь тебе повезло больше, чем мне, намного больше, потому что ты и ночью, и днем работаешь одинаково. Вот это жизнь, господа! Я же в «Хемингуэе» прислуживаю каждую ночь. Я стал похож на сову и не жалуюсь. Так что руки прочь от моего добра. Да, красавчик, тебе и так везет, потому что любить женщину — это дар, который у одних есть, а у других нет, но брать за это деньги, братец, чересчур.

Иди накрывай на стол, рис уже готов. Я одеваюсь, что за мания! Как же хорошо ходить голым, ведь сама природа создала нас такими. Мне нравится быть голым, Иван, но если обнаженные тела у тебя вызывают отвращение… Кто тебе об этом скажет, да? Дай мне эти штаны… Да, господа, любовь на Кубе — это одно, а здесь — другое, и кто не хочет это видеть, пусть не смотрит.

На неделе, когда мы ужинали с Данни, Марта позвонила мне, чтобы предложить пойти на танцы.

— Я в курсе, что тебе не нравится сальса, но давай считать это еще одним лекарством для тебя, дорогая… Может, нам удастся улучшить твою сексуальную жизнь…

Я слушала ее голос, и внутри у меня похолодело: подумалось, не узнала ли она о том, что у нас случилось с ее бывшим, но я держала себя в руках. Меня ужасала сама мысль, что она почувствует из телефонного разговора, будто мы переспали, и я тут же согласилась на ее приглашение. И еще меня немного задело то, что она не спросила меня о концерте.

У Марты были входные билеты в «Хемингуэй», частный клуб, в котором пижоны из элитных районов и случайные латиноамериканцы сливались в кажущейся гармонии. Когда мы пришли, дискотека почти пустовала, но было много зарезервированных мест. Я обрадовалась, потому что мне не так страшно было войти. У меня сразу сложилось впечатление, что мы оказались в тематическом парке, который воспроизводил Гавану. В темноте, снисходительной к морщинам посетителей, тропические растения сосуществовали с черно-белыми фотографиями Малекона. В глубине, в самой темноте, на танцполе блистал негр, который, по словам Марты, был сексуальным сокровищем.

— Знаю это по собственному опыту, — призналась она и подмигнула мне.

Как только мы разместились, я решилась и завела разговор:

— С Данни все прошло хорошо, хотя на концерте мы не были.

— Не были? — переспросила Марта со скорее наигранным, нежели естественным безразличием. — И чем же вы занимались?

— Он пригласил меня поужинать к себе домой. Готовит он, кстати, не так уж плохо. А потом мы долго болтали.

Мой ответ не был лживым, потому что мы действительно долго разговаривали до того, как перешли к большему. Я вспомнила про учебник по неверности, который Рикардо, мой бывший, издал и выдержки из которого он громко мне зачитывал. Одним из советов, особо отмеченных автором, было непременно включать правдивые элементы в свое оправдание. Такой прием тебя не подведет. Сработало: Марта посмотрела на меня и больше ничего не сказала.