меня свой холодный взгляд, затем переводит его на дверной проём, туда, где за столом сидит покрасневшая от досады и обиды Любочка, затем хмыкает.

— Люба.

Он произносит это обычным глухим голосом, но секретарь тут как тут. Если честно, то я бы даже не расслышала, но Любочка видать привыкла.

— Иванова сделает кофе, пока ты сгоняешь к кадровикам и принесёшь личное дело новенькой, — до этого сидевший откинувшись на спинку офисного кресла, теперь Сата́нов подбирается и в упор смотрит на меня.

Я прикусываю от досады щёку изнутри.

Любочка смотрит на меня как на лузера:

— Кого-то сейчас уволят, — нараспев произносит та, и, гордо подняв голову, уходит из кабинета.

Готова всем на свете поклясться, что она принесётся обратно с моим делом настолько споро, что я даже не успею кофе загрузить в кофе-машину.

Не могу сдвинуться с места. Мне обидно до соплей.

— Андрей Александрович, это несправедливо, я…

Тот прерывает меня тяжёлых вздохом.

— Иванова, у меня отпуск, а я вынужден проводить его в офисе, к тому же я не выпил кофе и видел твои трусы, может хватит на сегодня для меня впечатлений и ты всё же соизволишь заварить для меня хотя бы чашечку бодрящего напитка коли ты как женщина и как работник ни на что не способна? — поднимает бровь и обдаёт меня таким холодным взглядом, что мне в пору искать песок, чтобы как страус спрятать в него голову.

Разворачиваюсь на каблуках и несусь в сторону кухни. На эмоциях не замечаю, как быстро справляюсь с заданием от шефа. Но вместо сахара сыплю соль. Увольняться так с музыкой или вернее под дикие вопли ужаленного в своё больное эго Сатано́ва.

Приношу и ставлю перед ним чашечку с горячим пьянящим напитком. Вижу, что перед ним моё личное дело, а Любочка вполне довольная собой уносит своё прекрасный зад из кабинета.

Я ставлю перед ним чашку с кофе.

— Это потому что я вам не дала? — спрашиваю прямо.

Сата́нов до этого читающий бумаги, отрывается от них и морщится.

— Иванова, ну что ж ты… — с досадой, — присядь-ка.

Это что-то новое. Я оглядываюсь на полуприкрытую дверь, а с другой стороны, он не будет же здесьэтимзаниматься в офисе полном его работниками.

Я сажусь на край стула рядом с его столом. Сата́нов же встаёт и закрывает дверь в свой кабинет. Я нервно сглатываю ком в горле и не свожу с мужчины взгляда пока тот не садится за свой стол. В голове проносятся какие-то странные мысли про то как он движется, как придерживает свой галстук, когда садится и как он всё это грациозно и в то же время по-мужски сексуально делает. Что со мной?! Может вот она эта овуляция? Может я зря сыпанула ему в кофе соль?

— Иванова, давай-ка я тебе объясню. Из сумбура произошедшего ты наверное не понимаешь. Мы с тобой не на рынке и не в браке. По сути друг другу никто. И в этом ощутимый кайф…

— Ну конечно, ведь никаких обязательств… — начинаю я, нет, не зря в кофе соль положила.

— Стоп. Ты не дослушала до конца и сделала выводы. Надо вначале выслушать. Естественно не жди отношения как к моей женщине, но если мне понравится, как ты трахаешься, то можешь рассчитывать на минимум как на моё лояльное отношение, максимум я возьму на себя твои финансовые вопросы.

Всё у него сводится к деньгам. А у меня? Разве не к ним же? Интересно, что нужно сделать, чтобы заслужить этот максимум? Под его взглядом тушуюсь и краснею, как рак. Его губы едва трогает улыбка.

— Может у тебя есть вопросы, Иванова? — подсказывает он.

Я киваю и вместо того, чтобы спросить про максимум задаю вопрос:

— А почему у вас нет женщины? Я понимаю, что на такие темы не разговаривают с малознакомыми людьми, но мы вообще-то… ну чисто гипотетически, как бы абстрактно… собираемся… — запинаюсь.

— Трахаться, Иванова, ты это хотела сказать? Называй вещи своими именами. — тон его голоса спокоен, но холоден, у меня аж кончики ушей заледенели, или это слишком мощно работающий кондиционер, — интересно как это трахаться абстрактно? Надеюсь, это не будет так же… странно как твои трусики, Иванова.

Краснею ещё сильнее.

— Я… — задыхаюсь от возмещения и не могу произнести не единого слова больше.

— Это я не буду обсуждать с тобой, — говорит, как отрезает, — ещё вопросы?

— Мне всё понятно.

Я встаю со стула и иду к двери.

— Твоя мать, Иванова! Кофе отвратный, — несётся мне в след.

— Я старалась, — и выхожу из его кабинета на негнущихся ногах.

Весь оставшийся рабочий день я провожу как в тумане, в тягостных раздумьях.

Мой босс обеспеченный, за словом в карман не полезет, знаменитый адвокат. Он сексуальный красавец. По-мужски так притягателен. Все его движения, руки, фигура, взгляд. Спокойный, выверенный, если не выводить из себя как я сегодня… Ух, какой! Посмотрит как будто раздевает. Другая бы отдалась прямо у бассейна, даже не раздумывая, да ещё и задницей бы довольно подмахивала. Но я так не могу, не могу и всё…

Гомон офиса постепенно смолкает, а я продолжаю какого-то ляда сидеть за своим рабочим столом, прислушиваясь ко звукам из его кабинета и поглядывая на молчащий стационарный телефон.

Не пойти, значит, вылететь с работы, остаться без копейки денег и огромным долгом. Пойти, значит… Что это значит? Значит, быть удовлетворённой и с деньгами. Вот это я додумалась! Иванова, тебе думать вообще нельзя… Неправильные выводы какие-то делаю.

Посижу тут, притворюсь, что работы до ушей. Сам подойдёт, если что… Чуть не стучу себя по лбу. Он же говорил, что ждёт меня. Точно!

И что мне делать? Уходить! Срочно!

Глава 6

Но я делаю ровным счётом наоборот. Мне нужна работа и не нужны непонятные отношения с моим боссом. Самое время поставить все точки над и. Собираюсь с духом и иду в кабинет к Сатано́ву. Заглядываю. Никого. Тяжело вздыхаю и прикусываю губу. И что теперь делать?

Войти и соблазнить. Кричит во мне всё женское.

Захожу и нервно прохожусь по помещению. Как лучше? Может лечь на стол и расстегнуть пуговки на блузке до самого бюстгальтера? Или лучше раздеться и он сразу поймёт?

А потом как будто просыпаюсь от