города. Отец быстро договорился с хозяином, правильно расставив акценты в разговоре. Он умеет слушать людей и слышать то, что можно выгодно использовать в своих целях. Но, к сожалению, таких навыков хватает только на бытовые вещи, в социуме он больше не способен долго общаться с кем бы то ни было. Как вообще взаимодействовать с обществом, если реальной жизни не существует? Если реальность – это тот момент утром, когда болит голова, тошнит и хочется плакать. Зачем тогда в ней находиться? Может, такие вопросы отец обсуждает с друзьями? Впрочем, по хрюкающему смеху одного из алкашей – не скажешь. Закрыв глаза, сразу представляешь свиное рыло вместо обычной заплывшей головы одного из Семёнычей, Палычей и Василичей.

После вечернего душа, с которым в этот раз повезло – вода была не сильно ржавая и не напоминала своим цветом какао, Лёша вышел в коридор и крикнул гуляющим, чтобы те вели себя потише. Они сначала воспротивились, но, увидев тело парня, будто высеченное из камня, передумали спорить. Закутавшись в одеяло с головой, Алексей закрыл глаза, и мысли начали медленно путаться в голове, сплетаясь в один сплошной комок из образов и картинок. Затем наступила темнота. Через мгновение наступит и новый день.

Глава 2.

Ранее утро. Лёша проснулся от противного звона будильника. Выключив звук, уставился в потолок. Прислушался. Вроде тихо. Веселье на кухне уже закончилось, даже музыку не забыли выключить. Лёша любил порядок – аккуратно выглаженный чёрный костюм висел на стуле. Рассматривая своё отражение в тёмном окне вместо зеркала, парень поправил воротник. На улице только начинало светать. Слабые лучи осеннего солнца растворялись в серых петербургских тучах. С каждой минутой пейзаж проявлялся всё ярче.

Живот громко заурчал. Аккуратно сложив тетради в потрёпанный рюкзак, Лёша поставил его на стул и вышел из комнаты. В узком коридорчике по дороге на кухню распластался один из собутыльников Александра. Тот самый, что так громко смеялся вчера. Хрюкал как свинья, если быть точнее. Сейчас он мирно спал, обнимая недопитую бутылку, и посапывал, будто младенец. Лёшино лицо передёрнула гримаса брезгливости, когда он перешагивал тело пьяницы. На кухне, положив голову на стол, спал отец. Сидя на стуле и прислонившись к стене, храпел второй алкаш. Лёша сделал два бутерброда с обветренной колбасой и запил кефиром. Другой еды в доме не было. После этого парень зашёл в ванную, почистил зубы и причесался. Накинув потрёпанную куртку и не забыв про рюкзак, вышел из квартиры. Уже проворачивая ключи в замке, Лёша услышал еле различимый голос, искажённый эхом.

– Сколько раз тебе повторять? Сомни, потом прожги, проверь булавкой, накрути. Засыпь, смело подожги и только потом тяни понемногу. Когда затягиваешь – сразу не выдыхай. Держи-держи и «фу-у-ух». Всё. Чё сложного-то?

Голос доносился сверху. Лёша стал подниматься. Послышалось шуршание и звук молнии. Когда он нашёл источник звука, перед ним оказались двое подростков с большими пустыми глазами. Они сидели на ступеньках. За спинами находился рюкзак, а перед ногами серебряные ошмётки фольги.

– Доброе утро, чем занимаетесь, пацаны? – простодушно поинтересовался Румянцев, засунув руки в карманы.

– Доброго, доброго. Да так, отдыхаем, – начал первый, в красной испачканной куртке.

– Проветриться вышли. Иди куда шёл, парень, – подхватил второй, с опухшим лицом и аристократической «мушкой» над губой.

Они сидели очень близко друг к другу, плечом к плечу и смотрели снизу-вверх. Только зрачки «красной куртки» не могли остановиться на одном объекте дольше трёх секунд. Взгляд постоянно прыгал: с клочков фольги на Лёшу, с него на товарища, с товарища на стену, со стены снова на беспорядок под ногами. Он мелко-мелко дрожал, как побитая псина, в отличие от своего соседа, который, наоборот, сидел спокойно и вальяжно, словно находился в удобном кожаном кресле, а не на холодных заплёванных ступенях. Наркоман внимательно смотрел на Лёшу.

– Покажите, что в рюкзаке.

– С какой стати?

– Лучше покажите. Если мне не понравится содержимое – пеняйте на себя.

– Слушай, парень, давай не будем доставлять друг другу проблем? У нас свои секреты – у тебя свои. Разойдёмся на мирной ноте, а? – Трясущийся подросток попытался сгладить ситуацию.

– Выворачивайте.

– Запомни, ты сам напросился! – «аристократ» не выдержал такой дерзости и начал подниматься.

В ответ ему прилетел смачный удар с ноги в лицо. Маргинал неуклюже упал на спину.

– Стой, стой, ст.…, – второй торчок не успел закончить, как его постигла та же участь, что и приятеля.

В одно мгновение Лёша оказался на лестничной площадке. Пьяный смех Александра внезапно зазвучал в его голове вместе с набатом стучащей в висках крови. Красная пелена ярости вмиг затуманила его сознание. Продолжая пинать наркоманов, Лёша представлял, что проделывает это с родителем и его собутыльниками. Под рёбра, по животу, в голову, по почкам. Они согнулись в позе эмбриона, закрывая голову, но удары не прекращались и приходились уже по спине.

В глубине души Леша сочувствовал отцу. Взрослея, он понимал, насколько тому тяжело нести на плечах смерть родного брата. Но не мог его простить, как бы ни желал этого. Не мог закрыть глаза на постоянно пустой холодильник, на ежедневные попойки и толпы незнакомых людей у них дома, на то, что Александр никак не участвует в его жизни. На родительскую слабость. Именно поэтому, когда парень бил торчков, он неосознанно представлял отца. Уж очень живо ложился образ худого, усатого мужчины на эти высохшие и костлявые тела.

– Знаете, почему я не бью вас руками, суки? Да потому что чёрт его знает, чем вы болеете! О вас мерзко рассекать костяшки – вдруг через кровь мне что-нибудь передастся! А? Как думаете, может передаться?! – Лёша наклонился и кричал им прямо в лицо.

– Нет, нет! – выпуская кровавые пузыри и чуть ли не рыдая, отзывались подростки.

Оставив их, Лёша расстегнул рюкзак, который стоял рядом, и высыпал содержимое. На полу появилась кучка из разбитых шприцов, маленьких склянок, свёрточков и фольги.

– Это что такое?! – взревел он и принялся вновь бить наркоманов, но уже пустым рюкзаком.

После этого вернулся к кучке и пнул её, разбросав по всей площадке.

– Если я ещё раз вас тут увижу – живыми у меня не уйдёте. Соберите своё дерьмо, вернусь – проверю!

Лёша ушёл, оставив торчков лежать и отплёвываться кровью. На улице уже полностью рассвело. Стояло октябрьское утро.

***

Школа. Коридоры полны учащихся, которые все как один ходят в однотипных серых костюмах. Несмышлёные пятиклашки постоянно носятся то в поисках кабинета, то просто играя между собой – будто передвигаться пешком им запрещено. Классы