— За сволочь ответишь, паршивец!

— Отпусти его. Инка, — сказала Ольга, но вовсе неиз человеколюбия. Она терпеть не могла цыган.

— Ни за что! — сказала Инка, но ухо все жевыпустила. — Теперь придется искать санэпидстанцию…

К ним уже спешила цыганка, и многочисленные юбки развевалисьза ней, как крылья. Но наскок цыганки оказался на удивление мягок.

— Зачем так, девушка? Зачем ребенка бьешь? —сказала она Инке, глядя почему-то на Ольгу.

— Затем, что он вор, — брезгливо ответила Инка.

— А ты его за руку поймала? Нехорошо живешь, всехподозреваешь.

— Не твое дело.

— Не мое, — легко согласилась цыганка и еще ближепридвинулась к Ольге. — Давай погадаю, красавица!

Ольга сморщилась, как от зубной боли, сунула руку в карманкуртки и незаметно опустила в карман золотое кольцо с крошечными изумрудами —подарок Марка на Валентинов день, они отпраздновали его в каком-то ночномклубе, страшно напились и были счастливы.

Подальше положишь — поближе возьмешь, тем более что самаОльга обладала просто феноменальной способностью притягивать цыган и один разуже поплатилась — уже другим кольцом: настоящий сапфир, чуть потускневший отвремени, фамильная драгоценность, единственная память о Манане.

Это бездарно прохлопанное кольцо до сих пор терзало сердцеОльги.

— Гони ее в шею, — тихо посоветовала Инка.

Но взгляд цыганки уже парализовал волю Ольги. А ее ловкиеобезьяньи пальцы в цыпках ухватились за Ольгину руку.

— Зачем кольцо сняла? — мягко попеняла она Ольге,так мягко, что та устыдилась. — Думаешь, украду твои изумруды?

— Конечно, украдешь, куда же ты денешься! —заметила Инка, с интересом наблюдая за манипуляциями цыганки.

А та уже перевернула руку Ольги ладонью вверх, заглянула внее, как заглядывают в бездну, и сразу же отшатнулась.

— Плохая рука, сладкая моя, ай, плохая рука… Больнаярука. Уезжай отсюда. Уезжай, пока не поздно. Прямо сейчас и уезжай. Иначеумрешь, девушка. Умрешь и всех за собой но тащишь…

Сказав это, цыганка выпустила руку Ольги — так быстро, какбудто невинные линии на ладони жгли ей пальцы. Окликнув маленького воришку,цыганка заспешила к своему табору, несколько раз оглянувшись на Ольгу.

— Что это дура тебе надудела, Лелишна? —обеспокоенно спросила Инка. Пожалуй, такого беспокойства о судьбе подруги онане проявляла никогда. — Бред какой-то! И ты тоже хороша, уши развесила. Явсегда говорила, что этих грязных тварей нужно держать на расстояниипистолетного выстрела.

Я просто тебе удивляюсь!

Но Ольга не слышала того, что говорила ей Инка: чертовацыганка, так испортить ей настроение накануне двухнедельного отдыха с любимымчеловеком — единственного в году!

Нет, она не боялась всех этих предсказаний, она их в грош неставила, — и все же, все же…

На Ольгу было жалко смотреть: слезы уже готовы были брызнутьс ее ресниц. Даже Инка ничем не могла ей помочь.

— Нет, ну надо же! — негодовала Инка. — Воттварь базарная! Так изгадить оптимистическое начало! Ладно, не бери дурного вголову, а инородных тел в рот, как любила шутить одна моя знакомая проституткас Тверской. И мужики куда-то запропастились: когда они нужны, их всегда днем согнем не найдешь!..

Действительно, куда делся Марк? Ольга даже почувствовалалегкое раздражение: это чувство в приложении к Марку было совершенно новым, иОльга тотчас же устыдилась его.

— Ничего, ничего. Все в порядке. — Она потерла лицоладонями и тут же отвела их. Что заключено в этих линиях на ладони, что такиспугало в них цыганку? Нужно поскорее забыть все то, что она сказала, иначеначнешь анализировать и съешь себя поедом. Ничего не значащая мстительная речь,не стоит обращать на это внимание… Вот только что-то по-настоящему ужаснулоОльгу: как будто она заглянула в зеркало и отпрянула, увидев нечто такое, чегоне должна была видеть. Черт возьми, нужно забыть об этом раньше, чем…

Раньше, чем что? Вкрадчивые слова цыганки не отпускалиОльгу.

Куда делся Марк, черт возьми?! Он придет, обнимет ее, и всевстанет на свои места.

…Марк и Иона, груженные багажом, вернулись только черезполчаса. Ничего противоестественного, нужно же братьям, не видевшим друг другамного лет, поговорить друг с другом.

Марк сразу понял, что что-то произошло: в отношении своейжены он обладал фантастической интуицией.

— Что случилось, кара? Ты расстроена?

— Все в порядке. — Ольга облегченно вздохнула исжала .локоть Марка. Действительно, все в порядке, о какой смерти может идтиречь, если она собирается жить с Марком долго-долго? И счастливо.

— Ты очень бледная.

— Еще успеет загореть. — Инка уже взяла себя вруки.

При появлении Марка досаду и беспокойство с ее лица какветром сдуло. Осталась только обычная униформа: здоровый цинизм.

— Нет, правда? — Он не успокоится, пока неуспокоится она.

— Какая-то кретинка в монисто и стеклянных бусахпредсказала ей вселенскую катастрофу. — И здесь Инка вылезла первой сосвоими разъяснениями. И слава богу — в ее интерпретации это выглядело совсем нестрашно и даже забавно.

— Вот как? — Марк внимательно смотрел на Ольгу.

— Не обращай внимания, милый, у меня всегда былипроблемы с этническими меньшинствами.

— Тогда пойдемте. Нам нужно добраться до места донаступления темноты. — Марк решил не вдаваться в подробности. Он всегдаскептически относился к разного рода предсказаниям.

Их стройная кавалькада двинулась к выходу.

У самой двери Ольга не выдержала и обернулась.

Цыганка пристально смотрела на нее из своего угла за чахлойпальмой. Она стояла чуть в стороне от всего табора. И ее горящие неистовымсветом глаза показались такими знакомыми, что Ольга едва не потеряла сознание.

Это были почти забытые глаза ее матери.

Мананы.

«Уезжай, — говорили они. — Уезжай, беги отсюда,иначе ты умрешь… Уезжай!»

* * *

Путь в «Розу ветров» занял четыре часа.

Иона неплохо управлялся со своей «Нивой», больше похожей навездеход. Инка заняла место рядом с водителем, Марк и Ольга устроились назаднем сиденье. Несколько раз Ольга засыпала и просыпалась, а Марк так и неубрал руку с ее плеча. И как только она не затекает, сонно удивлялась Ольга.Впрочем, ничего удивительного в этом нет: Марк всегда был терпелив, так же, каки туркменские змеи, среди которых он вырос.

Инка, глазевшая в окна на горный пейзаж, с наступлениемранних сумерек заскучала. И перенесла все свое внимание на ненавистного зятька.И его простодушного братца. Но разговорить Иону ей не удалось — единичныйприскорбный случай в карьере штатной обольстительницы.