Достоинства собак уже были воспеты Васей, который все своесвободное время убивал на сочинение лихих криминальных романов. Вася самымокаянным образом верил, что стоит только ему попасть в поле зрения мало-мальскиприличного издательства, как все его сочинения станут бестселлерами, а сам онстяжает лавры российского короля «pulp fiction» <Pulp fiction — здесь:бульварная литература, чтиво (англ.).>. Графоманство Васи не знало границ,он насиловал свой старенький «Ундервуд» денно и нощно и почти всю свою зарплатутратил на бумагу и ленты для пишущей машинки. Раз в месяц кто-то из уезжающих вгород увозил из «Розы ветров» очередную пухлую рукопись; иногда (если Васе удавалосьобаять кого-нибудь из зазевавшихся туристов) рукописи, минуя местную почту,летели прямо в Москву (или Питер, в зависимости от места жительства пойманногона крючок туриста). Но вероломные издательства молчали, а Вася всесовершенствовал и совершенствовал свои истории. В этих историях почем зрялились реки крови, все подозревали всех, в то время как убийцу можно быловычислить сразу же, стоило ему только появиться на страницах рукописи… ВсеВасины убийцы курили дешевые кубинские сигареты «Портогас», обожали заколки длягалстуков и запонки (на этом Вася особенно настаивал), собиралиэнтомологические коллекции (в основном состоящие из пауков самого устрашающеговида), читали Бодлера в подлиннике и обожали классическую музыку. Вася считал,что именно это придает его детективам интеллектуальный шарм. И когда-нибудькто-то обязательно их оценит.

Легкомысленный черкес Ахмет почти все время проводил натрассах и у подъемников: он обожал пугливых северянок и соблазнял их пачками.Сине-голубой снег и смуглое лицо черкеса являли собой классический примерединства и борьбы противоположностей и действовали на слабый пол безотказно.Пользы от Ахмета было как от козла молока, он даже не ездил на тренировочныесборы спасателей, которые проводились два раза в год. Только однажды онснизошел до них и то по самой смешной причине: триппер, подцепленный где-то врасщелине между трассами, на некоторое время выбил его из когорты активнопрактикующих самцов.

Вася Сикачинский называл Ахмета «играющим тренером».

Но сейчас даже «играющий тренер» на время отошел от своихдевочек. Последние пять дней спасатели прочесывали окрестности в поискахпропавшего после схода двух лавин постояльца «Розы ветров».

Постояльца звали Кириллом. Он был конченым донжуаном, всевечера торчал в кегельбане и за неделю пребывания на курорте успел соблазнитьнескольких женщин и даже подраться с Ахметом из-за одной из них. Победа иженщина оказались на стороне Кирилла, а Ахмет подобных вещей не прощал. Как непрощал всего, что могло задеть его самолюбие.

В помощь пяти спасателям и их собакам были брошены всеимеющиеся в резерве силы — спасатели с других баз, волонтеры из числа любителейострых ощущений и даже вертолет. Но поиски никаких результатов не дали. Непомогло даже специальное оборудование, способное зафиксировать присутствие телана глубине до десяти метров. Собаки, казалось, тоже объявили забастовку. Онивозвращались на базу с поджатыми хвостами — никаких достижений.

Последний раз Кирилла видели за несколько минут до сходапервой лавины: на заброшенной трассе для фристайла к западу от «Розы ветров».Трасса, и без того никем не востребованная, была безнадежно загублена первой, апотом и второй лавиной. Какая-то из верных поклонниц Кирилла, издалиблагоговейно наблюдающая за его рискованными экзерсисами на сноуборде, дажеутверждала, что заметила рядом с ним еще одного горнолыжника: "Я не моглаошибиться, тогда еще пошел снег и были низкие облака, вы же помните…

Тот, другой, стоял рядом с ним, они разговаривали о чем-то.

Кирилл был в шлеме, знаете, у него такой синий шлем. Снадписью «Freeride»… А тот, второй, — он был без ничего, так и стоял снепокрытой головой. Как же все это ужасно, боже мой…"

Впрочем, словам экзальтированной дамочки особо доверять нестали. Во-первых, опрос всех постояльцев и обслуги «Розы ветров» ничего не дал— все они оказались на месте и никто, кроме Кирилла, даже и не думал исчезать.А предположение, что лавина, задев одного, пощадит другого, тем более рядомстоящего, — казалось уж совсем невероятным. И поклонницу Кирилла вместе сее показаниями послали подальше; к тому же выяснилось, что, кроме любви кпропавшему парню, она страдает еще и астигматизмом.

— Зенки ни к черту, а туда же, путает нам все карты,стерва, — беззлобно проехался по поводу незадачливой свидетельницы ВасяСикачинский. Он был приятелем и добровольным помощником отставного майора ФСБЗвягинцева, исполняющего в «Розе ветров» обязанности секьюрити, и потомуполучил право присутствовать на допросах возможных свидетелей. Кроме того,Звягинцев был единственным, кто относился к беллетристическим потугам ВасиСикачинского с известной долей почтения.

Зануда Звягинцев назвал допрос единственной свидетельницы«сбором оперативной информации». Но сбор оперативной информации ничего не дал,как ничего не дал бы сбор лекарственных трав в декабре.

Никто не видел Кирилла после обеда, когда было полученопервое штормовое предупреждение о возможном сходе лавины. Подобные малоприятныесообщения пережидали в кегельбане, за ресторанным столиком и в прочихувеселительных местах «Розы ветров». Все видели друг друга и могли подтвердитьсвое присутствие в том или ином месте: алиби, если вообще речь шла обалиби, — было всеобщим.

Впрочем, сбор оперативной информации и опрос свидетелейотносились к третьему дню поисков, когда то, что еще совсем недавно, до сходалавин, называлось трассой для фристайла, было обследовано сантиметр засантиметром. Район поисков был обозначен показаниями влюбленной астигматички,но потом, когда выяснилось, что они и гроша ломаного не стоят, его было решенорасширить. И привлечь к поискам спасателей с других баз.

Пятидневные поиски привели к тем же плачевным результатам.

К тому же на пятый день выяснилась еще одна страннаяподробность: из номера, который занимал Кирилл, исчез его несессер. Об этом сообщилаЗвягинцеву горничная, ежедневно убиравшая номер. Вася Сикачинский, развившийбурную деятельность частного детектива, утверждал, что чертов Кирилл успелохмурить и горничную, и даже переспать с ней.

Иначе откуда такое болезненное внимание к вещам пропавшего иточное описание того, что было в несессере: бритвенный прибор, парочка дорогиходеколонов (она даже назвала один из них — «Кензо») и прочая мужскаякосметическая лабуда.

Но Звягинцев, всю неделю страдавший от ревматических болей впояснице (во время визита горничной они оказались особенно невыносимыми),терпеливо выслушал ее, а потом послал подальше. В этом была своя логика:погибшему (а теперь, спустя пять дней, никто не сомневался, что КириллПоздняков погиб) глубоко плевать, лежит ли в номере его несессер или нет. Темболее эта бессмысленная кража бросит тень на постояльцев «Розы ветров», чегострашно не хотелось Звягинцеву. Она казалась тем более глупой, что весь номерПозднякова был под завязку набит самым дорогим снаряжением, включая две крутейшиедоски для сноуборда — «Flamebo» и «Scan Johnson». И последний писк горнолыжногосезона — карвинговые лыжи «Radare». Любой из знатоков отвалил бы за эту роскошьне одну сотню долларов. Но ничего из снаряжения не пропало — ничего, кромежалкого пристанища мужской косметики.