— Во всяком случае, мы не нарезали ремней, — возразилДронго. — Если бы вы знали, как мне хочется выставить вас за дверь.

— Что-нибудь мешает? — поднял глаза Давид.

— Уважение к вашему возрасту. И потом, как бы вы нипыжились, я все вижу. У вас большое горе, а вы сидите здесь и строите из себятакого всезнающего пахана. Глупо.

Он попал в цель. Лицо гостя как-то дернулось, обмякло.

— Да, дорогой, да. У меня большое горе, — выговорил Давид, —ты меня прости за все. Такой характер дурной. Помоги мне найти сына. У менябыло три дочери, когда он наконец родился. Ты знаешь, что такое сын в такойсемье? Я сам смастерил ему люльку, сам учил его ходить. Сам срывал ему вишни сдерева.

Он вдруг всхлипнул.

— Найди мне его. Найди живым или мертвым. Чтобы мать хотя бызнала, где его могила. Чтобы было куда прийти. Я ведь не наивный человек, всепонимаю: шансов почти нет. Но найди мне хотя бы его тело.

— Мне понадобятся помощники.

— Бери кого хочешь, — кивнул Давид, — хоть пятьдесятчеловек.

— Одного. Который пытался сломать мою дверь. Мне он сразупонравился своей глупостью.

— Манучар хороший парень, просто иногда срывается.

— Не поэтому, я из своего опыта знаю — дураки редко предают.На то они и дураки.

Впервые гость чуть улыбнулся.

— Ты философ, дорогой. Что-нибудь еще?

— Постарайтесь в подробностях рассказать, как именно исчезваш сын.

— Они жили в гостинице «Савой»: он и двое его ребят. Третийнаходился у моего брата. Реваз вечером, примерно в пять, вышел из своегономера, постучал к ребятам и сказал, что спускается вниз и скоро придет.Ребятам он приказал, чтобы его не провожали. Мы опросили всех служащих отелявнизу, горничных, дежурных, швейцаров. Кто-то видел молодую девушку. Но большеничего. Мои люди по одному говорили со всеми киоскерами вокруг «Савоя». Никтоничего не видел. Машина его не тронута, он даже шапку не взял, даже плащ.Спустился вниз в одном костюме. Мы узнали, кто жил в этой гостинице на егоэтаже в тот вечер. Мы проверяли всех, даже ездили в Польшу, Венгрию, Италию.Может, эти гости что-нибудь слышали. Никто ничего не знает, никто ничего неслышал.

— У него были с собой наличные деньги?

— Несколько тысяч, наверное, было. Но точно не знаю.

— Вы привезли его фотографии?

— Конечно. — Давид достал из кармана пачку фотографий,передал ее Дронго. — Только смотри потом, без меня. Мне очень плохо, когда я ихвижу.

— Пойдем дальше. На чем они приехали в Москву? На самолете?

— Да, был коммерческий рейс. Мы проверяли и аэропорт. Тамвсе чисто.

— Ваш брат не говорил о каких-нибудь странностях Реваза?

— Нет, все было в порядке. Он получил деньги, вечером онидаже посидели в ресторане. Это в «Метрополе», совсем недалеко от «Савоя»… — Язнаю Москву хорошо, — чуть усмехнулся Дронго.

— Там много выпили, закусили. Вечером, вернее, ночью пешкомпришли в «Савой». К Ревазу никто не звонил, не приходил. А на следующий день онисчез.

— Подождите. Давайте по порядку. Он пришел поздно ночью вотель. Они сильно выпили. Кавказский мужчина, кровь играет. У них не быложенщин?

Давид опустил голову.

— Были. Брат клянется, что это проверенные шлюхи. С Ревазомбыли двое. Но мой брат уже уехал. Он просто видел, как женщины поднимались вномер Реваза.

— Охрана подтвердила это сообщение?

— У них тоже были девочки. Да, они все рассказали.

— Вы нашли этих девочек?

— Нашли. Они тоже ничего не знают. Напуганные очень. Ониушли утром, швейцар знает их в лицо.

— Хорошо, пойдем дальше. Когда ваш сын проснулся?

— В одиннадцать утра, они завтракали в номере. Потом поехалив автомобильный магазин, смотрели какие-то новые машины.

— Магазин дорогих автомобилей. Может, на его след вышлирэкетиры?

— Проверили и это. Магазин в этот день был закрыт. Онинемного погуляли и вернулись к обеду. Обедали снова в «Метрополе». Реваз и двоеего людей. Вернулись в «Савой» в четвертом часу, а в пять вечера это случилось…В «Метрополе» мы опросили всех официантов. Да, его там хорошо знали. Но онипросто пообедали и уехали. И все. Он исчез, как сквозь землю провалился, —повторил Давид.

— Если бы вы не поспешили с нарезанием ремней, я имел быгораздо больше информации.

— Мы искали уже столько дней, столько ночей! Я сходил с ума.

— В любом случае это не оправдание.

— Почти месяц. Ты не знаешь, какая это мука!

— Кстати, я обратил внимание на ваш оборот речи: «как сквозьземлю провалился». Вы сказали это дважды. Не совсем характерная речь для вас.Вы говорите с таким акцентом… Это выражение вашего брата?

— Верно.

— Он давно живет в Москве?

— Почти двадцать лет.

— Чем он занимается?.. Какая у него профессия?

— Торговлей, — немного уклончиво ответил Давид, — экспортомразных товаров.

— Если вы будете что-то скрывать, мы не договоримся.

— У него большой объем работ, дорогой. Он вор в законе,большой авторитет в Москве. Даже он не смог найти своего племянника. Мыпоставили на ноги всю Москву — всех, кого знали, но ничего не получилось.

— Если я возьмусь за это дело, мне нужна будет помощь вашегобрата.

— Конечно, он тебя встретит, устроит, поможет.

— Пока не нужно. Когда понадобится, я вам позвоню. Оставьтемне свои координаты. И его.

— Ты берешь это дело?

— Я еще не сказал свои условия.

Давид обрадовался:

— Проси, что хочешь.

— Плата будет очень высокой. Миллион мне ваш не нужен, мнеего просто некуда тратить. На расходы дадите сто тысяч и независимо отрезультата еще сто.

— Согласен, — быстро сказал Давид.

— Это первое, а еще есть самое главное условие — второе. Безкоторого я просто не буду работать.

— Что такое? — насторожился Давид.

— Вы подробно расскажете мне, каким образом на меня вышли,откуда узнали мои данные, имя, фамилию, адрес.

— Не могу, — испугался Давид, — это не могу.