– Это не измены, – заявил он, в очередной раз вызвавмое беспокойство за его разум. – Измена – это когда заводят любовницу,когда любят другого человека, понимаешь? А я люблю только тебя.

– Хорошо, – кивнула я, пытаясь приноровиться к егологике. – Тогда я продолжу любить тебя, но жить буду с кем-нибудь другим.

– Не говори глупостей, – отрезал он, что меня неудивило, потому что в самом деле глупость: кто ж на такое согласится? –Солнышко, – взяв мою руку, начал он ласково, – я тебе сто разговорил: нам надо завести детей. Если бы у нас были дети, ничего подобного непроизошло бы. У тебя слишком много свободного времени, а так ты бы занималасьдетишками.

– А ты бы чем занимался? – не удержалась я.

– Я бы деньги зарабатывал, – пошел он пятнами.

– Я тоже хочу зарабатывать деньги, – вздохнулая. – Я не люблю готовить и ненавижу вышивать крестиком. Ты не на тойженился. Давай разойдемся по-хорошему. Я подарю тебе альбом, а ты оставишь меняв покое.

– Ах вот как, – протянул муж. – Хорошо. Посмотрим,как ты будешь жить с мамашей на ее полтысячи баксов в месяц. Готовься всю жизньходить в одной шубе. Или ты думаешь, что получишь от меня хоть копейку? Ничегоподобного…

Он говорил долго, все больше увлекаясь, а я подумала, чторазводиться с мужем довольно полезно: видишь качества характера, ранее для тебяневедомые.

Если честно, было немного стыдно, потому что в тот момент японяла, что никогда – ни в день свадьбы, ни до, ни после – его не любила изамуж пошла… бог его знает почему.

– Сережа, мне ничего не надо, – покаянно сказалая. – Правда. Давай просто разведемся.

– Отлично. Посмотрим, что ты запоешь через месяц, нет, черездва.

Следующие два месяца стали лучшими в моей жизни. Впервые задолгое время я не гадала, чем себя занять, потому что свободного времени у меняпопросту не было. Первым делом я устроилась на работу. Работа мне нравилась.Моим шефом была моя подруга, коллектив прекрасный, и вообще жизнь радовала.Одно плохо: где-то на границе сознания маячил и беспокоил смутный образ мужа,хотя сам Сергей целый месяц не давал о себе знать. Через месяц, как-тозадержавшись на работе дольше обычного, я припустилась за троллейбусом,отчаянно размахивая руками, чтобы меня заметили. Тут раздался автомобильныйсигнал, и, обернувшись, я увидела машину мужа. Сергей вышел и молча распахнулпередо мной дверь, пришлось сесть.

– Тебя домой? – спросил он хмуро.

– Ага, – кашлянула я. К тому моменту я уже переселиласьв бабушкину квартиру. Оказалось, Сергей знал об этом.

– Ты что, меня совсем не любишь? – спросил он нескольконе к месту.

Я его не любила. Совсем. Сказать правду – равносильнопризнать свою вину. В самом деле, зачем замуж шла, голову человеку морочила?Скажите на милость, какая женщина признает себя виноватой? Поэтому я решилапридерживаться прежней версии: измена мужа и невозможность ее простить.

– У нас с тобой разные взгляды на совместную жизнь, –вздохнула я. – Мне никогда не понять, как можно любить кого-то иобманывать его. Не понять, и все.

– Хорошо, понять ты не можешь, – вздохнул муж, – апростить?

Вышло это у него очень трогательно. В самом деле казалось,что мое прощение для него очень важно, возможно, в тот момент он и сам в этоверил. Мне было жаль его, так жаль, что плакать хотелось, но я подумала, чтоесли дам волю своим чувствам, то завтра вновь начну готовить борщ и вышивать крестом,а главное, всю жизнь проживу с человеком, которого не люблю.

Это подействовало. Я собралась с силами и ответила:

– У меня не получится. Ты зарабатываешь деньги и живешь так,как считаешь правильным, и в самом деле не видишь во всем этом ничего плохого,а для меня это предательство. И тут уж, как говорится, ничего не поделаешь.

Мы как раз подъехали к моему дому, и это позволило мнеспешно ретироваться.

Прошел еще месяц, и Сергей вновь возник в моей жизни.Позвонил, спросил разрешения заехать и явился через десять минут после этого. Янадеялась, что глупые мысли о совместной жизни он оставил и пришел поговорить оразводе. Не тут-то было. Надо сказать, выглядел он скверно, не то чтобыбольным, а скорее каким-то потерянным и даже жалким, что уж вовсе никуда негодилось.

Я напоила его чаем и спросила о делах. Он проигнорировалвопрос, взглянул на меня с печалью и вздохнул:

– Ладно, ты доказала, что отлично можешь жить без меня. Ибез моих денег тоже. Я все понял. И осознал. Возвращайся, хватит дурака валять.У меня из рук все валится, тоска такая… Хочешь работать – работай, и вообще…все эти бабы… ты же понимаешь, просто такой стиль жизни, я даже не думал… ятебе клянусь, больше никогда… поедем домой…

Ух ты, господи, что же делать-то? Постную мину – это во-первых,во-вторых, надо придумать что-то жалостливое. Как назло, ничего подходящего наум не шло.

– У нас не получится, – испуганно произнесла я. –Мы просто теряем время.

Тут Сергей уставился на меня сначала с печалью, потом сдушевной болью, а потом со злостью и изрек:

– Ты меня никогда не любила. Никогда. И только рада от меняизбавиться.

Скажите, какая проницательность.

– Вот и пошли меня к черту, – разозлилась я. – Насвете полно женщин, которые варят борщ лучше и любят вышивать крестиком.

– Знаешь, кто ты? – перешел он на зловещийшепот. – Ты дрянь, лживая, хитрая дрянь.

– Ну и ладно, – кивнула я. – Раз тебе так удобней…Разведись со мной.

– У тебя кто-то есть? Я ведь все равно узнаю. Я ему башкуоторву.

– Ради бога, только у меня никого нет. Давай разведемся.

И тут муж повел себя совсем не как джентльмен, сунул мне поднос кукиш и сообщил:

– Вот тебе, а не развод. Я тебя в психушку отправлю, я тебя…Не хочешь жить со мной, готовь себя в монахини.

– Будем надеяться, что тебе это когда-нибудь надоест и ты оставишьменя в покое. На худой конец, я могу уехать из этого города.

Он зажмурился, собираясь с силами, и вот тогда-то выпалил:

– Я тебя убью.

– За это в тюрьму сажают, – напомнила я. – Скажина милость, что тебе там делать?

Он стремительно покинул мою квартиру, хлопнув дверью.

– Ерунда, – сказала мама, выслушав мой рассказ. –Твой отец раз двадцать грозил мне тем же. И что?