– Говори быстрей.

– Пи-пи-пи-пи-пи.

– Это все?

– Нет.

– Иван, ты способен изъясняться по-человечески?

– Так вроде нормально слова произношу.

– Но очень медленно!

– Уж как умею, – обиделся садовник, – могу ивовсе замолчать!

– Что еще сообщила тетка?

– Пи-пи-пи-пи-пи…

– Дальше!

– «Немедленно возвращайся к жене, мерзавец! Если адресзабыл, напоминаю! Строгинский бульвар…»

– Это все?

– Не-а.

– Что еще?

– «Мерзавец! Водить меня за нос надумал! Второй раздругим представляешься! Ну ничего, мало тебе не покажется».Пи-пи-пи-пи-пи, – бойко ответил Иван. – Вот теперь все!

Я вскочила с дивана.

– А ну, быстро запиши мне координаты хулиганки набумаге! Тот адрес, что она тебе назвала!

– Зачем?

– Хватит задавать дурацкие вопросы! – воскликнулая, кидаясь к себе в комнату.

Ну, сейчас поеду на Строгинский бульвар, который находитсянедалеко от Ново-Рижского шоссе, поднимусь в квартиру к нахалке и узнаю, покакому праву она хамит людям по телефону и отчего называет себя родственницейАлександра Михайловича Дегтярева.

Несмотря на снегопад и темень, «Пежо» добрался до серойбетонной башни очень быстро, на первом этаже тут находился зоомагазин, и ярешила, поскандалив с хулиганкой, купить нашей стае всяких вкусностей.

Дверь нужной мне квартиры распахнулась без всяких вопросов,на пороге показалась женщина лет пятидесяти. Тонкая, худющая – кожа икости, – куталась в грязноватый байковый халат, ноги-спички впихнуты вдраные тапки, седые сальные волосы стянуты на затылке резинкой.

– Вам кого? – голосом, начисто лишенным каких быто ни было эмоций, спросила она.

– Тебя, – прищурилась я.

– Вы кто?

– Даша Васильева.

– Мы знакомы?

– Нет, но сейчас представимся друг другу. Кстати,совсем недавно вели милую беседу.

– Со мной? – словно сухая трава под ветром,прошелестела незнакомка.

– Ага. Ты звонила нам домой.

– Я?

– Нечего прикидываться! Назвалась женой АлександраМихайловича Дегтярева, ругалась… Кто дал право…

Хозяйка побледнела и, нервно оглянувшись, зашептала:

– Умоляю, уйдите.

– Значит, это ты!

– Пожалуйста, спуститесь вниз.

– Как бы не так! – обозлилась я. – Впрочем,ладно, временно покину квартиру, но вернусь сюда вместе с милицией!

Незнакомка позеленела, раскрыла рот, и тут в прихожую вышладругая женщина, полная, растрепанная и тоже в байковом халате.

– Вам че надо? – с места в карьер налетела она наменя.

Я тут же узнала голос, мне звонила не худая баба, а этатолстуха. Решив, несмотря ни на что, выяснить, откуда она раздобыла наштелефон, я уперла левую руку в бок, открыла рот и… тут увидела лицо худышки.

Тощая, жердеобразная фигура маячила за жирной тумбой. Налице пятидесятилетней особы запечатлелось такое отчаяние, что все заготовленныеслова застряли у меня в горле. Маленькая щуплая ручонка была крепко прижата корту – незнакомка явно молила о молчании.

– Ошибка вышла, – выдавила я из себя, – ищуПетровых… Таню и Катю.

– И не фиг людей беспокоить, – завеласьтолстуха, – приперлась, влезла! Нету тут таких, отродясь не квартировали!А ты, Лидка, куда глядишь? За каким хреном двери распахиваешь? В Москве живем,тут кругом сволочь одна или воры!

– Прости, тетя Клава, – прошептала Лида, –случайно вышло, руки сами дверку распахнули.

– Дура ты, – рявкнула Клава, – а вампрощевайте, шукайте Петровых в другом месте, здесь их точно нет, тут мы живем,Ивановы. Я с Лидкой! Ну, че стоишь, выпихивай ее!

Я сделала шаг назад. В Ложкино, конечно, звонила Клава, еегнусавый тембр не спутаешь с другим. Но отчего Лида перепугана до смерти? Скакой стати, стоя за спиной хамоватой родственницы, прижимает пальцы к губам иумоляюще глядит на меня? И при чем тут Александр Михайлович?

Из глубины квартиры донесся телефонный звонок, Клаваразвернулась и ушла, бросив на ходу:

– Дверь не забудь запереть хорошенько.

– Спасибо, – зашептала Лида, – похоже, выхороший человек, пожалуйста, уходите, иначе мне очень плохо придется.

– Откуда ты знаешь Дегтярева?

Лида окончательно пришла в замешательство:

– Кого?

– Не кривляйся, имя Александра Михайловича тебе отличнознакомо!

– Он… да… а… нет, – залепетала тетка, –уходите скорее, сейчас Клава вернется, и такое приключится, что и подуматьстрашно.

– Лидка, – донеслось из коридора, – входзатворила?

– Не уйду, пока не объяснитесь! – прошипела я.

По щеке Лиды поползла слеза, мне стало не по себе, на языкеуже завертелось: «Ладно, прощайте», – но тут хозяйка в полуобморочномсостоянии пролепетала:

– Езжайте вниз, там зоомагазин открыт, подождите меня втепле, скоро спущусь.

Я молча кивнула и направилась к лифту.