– Вы говорите…

– О новой самоочищающейся щетке для бытовой мебели! – победно вскинув руку вверх, провозгласил Александр. – Мы назовем ее «Щетка два ноль». Тут нужна преемственность, и в то же время показатель инновационности. Ее купят все. Те, кто уже имеют щетку первого поколения и успели оценить все плюсы устройства, точно захотят обладать более совершенной версией. А свои щетки они отдадут тем, кто и не собирался их покупать, и те тоже захотят потом новинки. Понимаете, Кузнецов, мы с нашими щетками завоюем весь мир!

Кузнецов и не думал как-то возражать или спорить. Александр давно славился своими непомерными амбициями, которые не раз ставили фабрику на грань банкротства. И уж, конечно, никакая «Щетка два ноль» не станет суперхитом, как не стала «Ложка для обуви нью» или «Коврик придверный лонг».

– Что вы молчите? – спросил директор, приосанившись. – Или вы, как те неудачники, начнете мне доказывать провальность идеи? Запомните, только смелые люди с размахом могут покорить этот мир.

– Я и не думал вам ничего доказывать, – поспешил заверить Кузнецов. – Наоборот, от радости в зобу дыханье сперло. Жду не дождусь заняться своим любимым изобретением и как можно сильнее его улучшить.

– Молодец! – обрадовался Александр. – Хоть кто-то в этом болоте меня понимает. Только вот что, – директор сделал голос тише, – вы не очень-то афишируйте ваши старания. И берегите идеи. Идеи в нашем мире на вес золота. Не торопитесь внедрять все подряд. Придумали одно улучшение – и сразу на конвейер. Придумали два – выберите, что попроще. Смекаете?

– Честно говоря, не очень.

– Ну что вы, Кузнецов. Это же и младенцу должно быть понятно. Не надо вываливать на людей всю манну небесную. А то они обрадуются один раз и больше радоваться не будут. Станем выдавать по одной инновации за раз, и тогда те, кто купит щетку два ноль, захотят через год купить новую, более усовершенствованную щетку три ноль, а затем четыре ноль, пять ноль. Смекаете?

– Теперь, кажется, да, – ответил Кузнецов чуть более грустным голосом.

Но дело было не в перспективе всю жизнь придумывать новые щетки, а в утреннем разговоре с женой, о котором ненарочно напомнил директор, заговорив о младенцах.

– В чем дело? – спросил Александр. – Не хотите стать ведущим изобретателем на нашем предприятии?

– Хочу, – почти честно ответил Кузнецов. – Только вот я совсем не буду видеть семьи. А вы же понимаете, молодая семья, могут появиться дети.

– Так ведь это замечательно! – обрадовался директор. – Дети, жена – все это просто прекрасно! А знаете почему, потому что семья – это траты. Да-да, мой друг, это еще какие траты. Одежда, еда, подгузники, игрушки, соски, пеленки, снова подгузники. Бесконечное количество денег прочь из семьи. А тут как раз я, с новым предложением. Вы поймите, Кузнецов. Теперь у вас будет все: и деньги, и слава, и возможности.

– И отпуск?

– Отпуск? – удивился директор. – Кому нужен отпуск? И что вы там собираетесь делать, лежать на пляже и две недели пить. Я вам говорю о жизни, настоящей, насыщенной, реактивной. Ваше имя может стать нарицательным, как вот у этой кофемашины.

Александр подошел к названному устройству и запустил простую программу готовых напитков.

– Никто уже не помнит, как назывались эти шарики с готовым коктейлем, но, если ты спросишь, какой Верикс ты пьешь, каждый тебе расскажет точную формулу. А почему? Потому что Ильф Петрович Верикс первый придумал делать готовые напитки для кофемашин. Это же сколько разной возни было? Зерна насыпь, смели, обвари, потом молоко или шоколад добавь, карамель еще. Все это течет, мажется, пропорции повторить сложно. Брр. Нет, пробовали, конечно, обойтись порошками, но разве эта невкусная химоза сравнится с настоящим кофе? А теперь же. Просто выбираешь из сотни тысяч подходящий тебе Верикс, и вуаля – любимый напиток готов.

Кофемашина издала еле слышный звук, и кабинет наполнился запахом шоколада с корицей.

– Ты, кстати, не хочешь? – спросил директор.

– Нет, спасибо, – отказался Кузнецов.

Ноги под столом очень хотели свободы и хотя бы еще разок согнуться, поэтому задерживаться в кабинете начальника еще и на чаепитие он точно не желал.

– И все же отпуск молодой семье бывает нужен, – снова попробовал Кузнецов.

– Да будет тебе отпуск, – разозлился Александр. – И повышение зарплаты, и премии – все будет. Сделаешь новую щетку и езжай куда хочешь.

– Спасибо, – обрадовался Кузнецов.

– Только помни, жизнь – штука коротка. Можно ее всю жизнь проотдыхать, а можно прожить.

На этой мудрости директор повернулся к окну, показывая, что разговор закончен.

Кузнецов поспешно выбрался из-за стола, снова ободрав ногу о криво сделанный дизайнерский предмет мебели, и молча покинул кабинет.

Пробираясь на свое рабочее место, Кузнецов поглядывал на экраны компьютеров своих коллег, благо, пространство открытого типа, где все вынуждены сидеть за прозрачными перегородками, легко позволяло сделать это. Видимо, именно такая открытость, по мнению директора, и означала комфортные условия. Но черта с два они были комфортными. Мало того, что ты чувствовал себя здесь аквариумной рыбкой, на которую все глазеют, так еще и имел счастье наслаждаться ароматами коллег. Что уж говорить про звук, который даже при условиях строжайших запретов на постороннюю деятельность, оглушал своей многогранностью. Щелчки степлеров задавали ритм, бесконечные принтеры и факсы выполняли роль расстроенных скрипок, клацанье клавиатур довершали эту какофонию, нивелируя общий фон шорканий подошв, скрипа стульев и гряканья выдвижных ящиков. Кроме того, работа в проектном отделе велась таким образом, что каждый конструктор фактически являлся конкурентом собрату. Ведь финансирование было ограничено, а изобретений полно. Поэтому работа на огромных мониторах компьютеров велась нервно, быстро и очень скрытно. Последнему способствовали защитные пленки, сужающие углы читаемости экранов. И все же разглядеть кое-что можно было, чем часто пользовались наименее успешные изобретатели.

Но Кузнецов не пытался разглядеть что-то на экранах коллег, он вообще мало что видел вокруг себя, погруженный в мысли о предстоящей работе. Чертова щетка еще в прошлый раз ему надоела, как может надоесть старая игра, в которую ты наигрался еще в детстве. Хотелось чего-то нового, творческого, интересного. Но Александр четко обозначил, чего хочет от работника.

Кузнецов тяжело вздохнул, садясь за свой стол. Запустил компьютер и нашел в архиве старых разработок ту самую успешную щетку. Что еще он мог прикрутить к этому простому и глупому устройству? Впрочем, всегда выручали электронщики. В любую, даже совершенно бесполезную вещь, вроде подголовника кресла, дверной ручки или раковины, они могли встроить все самое модное и современное. Так появлялись зубные щетки с инфракрасной подсветкой, бритвы с радиоприемником и расчески с обогревом. Значит, и здесь можно было придумать что-то похожее.