— Не думаю. Могу узнать и сообщить вам, но вообще-то врядли. Мне даны полномочия завершить сделку на четырехстах шестидесяти пятидолларах прямо сейчас.

— Чтоб оформить аренду, нам потребуются адвокаты.

— Конечно, — согласилась она. — Но пока достаточно вашегописьменного согласия, а с формальностями можно покончить завтра поутру.

— По-моему, понадобится море бензина, чтоб арендатор осилилренту, воздвиг здание и…

— Предоставьте нам эти заботы.

Она допила свою порцию, встала, разгладила юбку и, вызывающеулыбаясь, сказала:

— Ну так что, сейчас — баиньки, а уж потом опять сюда —оформлять сделку?

— Никак не могу расстаться с этой идеей, ну, знаете…

— Какой идеей? — подхватилась она, а глаза тревожные…

— Четыреста семьдесят пять.

— Ах, это!

— Это! — откликнулся я как эхо.

— При наличии твердой цены четыреста шестьдесят пять явыясню, каковы мои возможности.

— Не готов к твердым ценам. Предпочитаю подождать.

— Нам не хотелось бы, чтоб вы выложили наше предложениеконкурирующей фирме и натравили нас друг на друга. Мы не любим работать в такомрежиме.

Я призываю вас решиться немедля.

— По принципу — либо соглашаемся, либо разбегаемся?

— Зачем же так резко?

— В любом случае сейчас я не приму решения. Не можем мыобсудить вопрос завтра утром, часов в десять?

Она улыбнулась и отрицательно покачала головой:

— Договоримся так. Я позвоню вам, Дональд… Когда выпросыпаетесь?

— Около половины восьмого.

— Чем будете заняты до восьми?

— Бритьем и завтраком.

— И телефонными переговорами?

— Не исключено.

— Мне это не по вкусу, заявила она, — вернее, нашим людям.Так что ограничу свое предложение четырьмястами шестьюдесятью пятью.

— И в десять позвоните, чтобы узнать ответ.

— Я позвоню где-нибудь между полуднем и вечером.

Тогда вы и сообщите мне об итогах. А теперь — спокойнойночи.

Едва я открыл дверь, Элси подняла голову:

— Блондинка дождалась тебя?

— Куда ей деваться, дождалась.

— По поводу гравюр?

— Нету, нету у меня гравюр, говорил же.

— Но проверить не дал.

— Сама сказала, что не будешь подниматься ко мне.

— Да ты же меня носом ткнул, как кутенка в лужу.

— Был поглощен мыслями о блондинке.

— На сей счет даже и не сомневалась.

— Какая на сегодня криминальная ситуация? — спросил я,поспешно меняя тему разговора.

— Сейчас занимаюсь делом женщины, которая ошибочноидентифицировала насильника-садиста. Ужас!

— Ты о происшествии?

— Нет, об идентификации. Жертва без колебаний опозналаодного мужчину. И он получил бы что полагается по закону. Да вот посчастливилось,полиция при расследовании другого преступления поймала настоящегозлоумышленника. Он во всем признался. Посмотри-ка на фотографии. Между этимилюдьми нет ни малейшего сходства.

— Бывает! Когда-нибудь законники проснутся, протрут глаза иувидят, что лучшие аргументы — вещественные улики, а худшие — свидетельскиепоказания, особенно полученные таким образом.

— Каким?

— Жертва еще лежала на больничной койке, когда полицияпоказала ей фотографию подозреваемого мужчины. Они рассказали ей, как онутверждал, что у него есть алиби, как оно не прошло проверку и как они уверены,что пойман тот самый человек. И она согласилась.

Через пару часов они втолкнули мужика к ней в палату.

Женщина закричала, закрыла лицо руками, разрыдалась:

«Это он! Это он!»

А как им следовало поступить? спросила Элси.

— Показать одновременно подозреваемого и нескольких мужчин.Иначе идентификация гроша ломаного не стоит. Да и тогда надо удостовериться,что они не жульничают.

— Кто?

— Полиция.

— Сплошная рутина, — заявила Элси. — Ведь тебя неинтересуют…

— Меня интересует все, что относится, так сказать, ксерийному криминалу. Одиночные преступления не интересны. Иное дело —повторяющиеся. Преимущественно те, чьего автора полиция не смогла установить.

— А если устанавливает?

— Тогда возьми свой альбом и сделай пометку на полях, чтопреступник пойман и предстал перед судом. Если он удостоился приговора, этотфакт тоже зафиксируй.

— Так можно всю контору забить вашими гроссбухами.

— И надеюсь, они пригодятся, — парировал я ее выпад. — Еслиполиции что-нибудь втемяшится в голову, она как в шорах.

— И как ты привьешь ей широту мышления?

— Никак, в том-то и дело. Единственная приемлемая тактика —пустить свой паровоз по их рельсам и дождаться столкновения.

Элси вдруг изрекла:

— Какие-то у тебя, Дональд, завихрения.

— Замолчи, — сказал я. — Ты сейчас похожа на Берту Кул.

— Изжарь меня как устрицу, — произнесла Элси голосом Берты.

Улыбнувшись ей, я прошествовал в свой кабинет…

А через десять минут я предстал перед Бертой с отчетом.

— Мне предложили четыреста шестьдесят пять, — начал я.

Глаза Берты сверкнули:

— Дело сделано. Прореха найдена.

— Кто же это?

Берта заглянула в карточку, испещренную именами и цифрами.

— Айрин Аддис, сравнительно недавнее приобретение фирмы,персональный секретарь Карсона и младшего партнера Дункана Е. Арлингтона.

— Как мы поступим?

— Я позвоню мистеру Карсону и расскажу, благодаря комуутекает информация.

— И получите компенсацию за… за сколько дней?

— За два.

— Слишком легко и просто…

— Что легко?