Кроме как на липкие речи, Шмелев больше ни начто не был способен. Впрочем, и раньше, в период яркого романа, цветов, конфети драгоценностей он «обожаемой кисоньке» не дарил, в ресторане Ира платила задвоих, и билеты в кино тоже приобретала сама.

В конце концов «Ромео» осточертел «Джульетте»,и последняя решила избавиться от совершенно не подходящего ей АлександраГеоргиевича. Решающий разговор Ира наметила на пятнадцатое мая. В началепоследнего месяца весны ожидалось несколько тусовок, на которых Шульгина нехотела появляться в гордом одиночестве, так что Шмелеву предстояло еще пару разисполнить роль ее кавалера, а затем навсегда исчезнуть из жизни управляющеймодного магазина.

Придя первого мая на вечеринку, Ира налетелана хозяйку бутика, которая заявилась на веселье с дочерью Машей – студенткой,спортсменкой и просто красавицей.

– Машенька, как ты выросла ипохорошела! – воскликнула Ира. – Знакомьтесь, это АлександрГеоргиевич Шмелев, мой… э… друг.

Внезапно бойкая Маша заволновалась,сконфузилась, нервно поздоровалась с мужчиной и… сбежала. Слегка удивленнаяповедением хорошо воспитанной девушки, Ира пошла за ней следом, отыскала вукромном уголке и спросила:

– Маша, что случилось?

Студентка замялась.

– Говори, – велела Ира.

Маша вздохнула.

– Понимаешь, твой Шмелев у нас преподает.Он жуткий индюк, лекции читает плохо – бормочет, словно паралитик, ничего непонятно. Спросишь его о чем-нибудь на семинаре, такую рожу скорчит! Да ещесвысока заявляет: «Если не понимаете, я не виноват, вам господь при рожденииума не положил».

– Некрасиво, – протянула Ира.

– Это еще цветочки! – ажиотироваласьстудентка. – Задал он нам работу – посчитать кой-чего. Я неделю корпела,чуть не умерла, все сделала, приношу ему: «Вот, Александр Георгиевич,постаралась, оцените зачетом». А он вдруг заявляет: «Нет». Я возмущаюсь:«Почему? Ведь в срок уложилась!» А он преспокойно говорит: «Я случайно далнескольким студентам одинаковые задания, вам следует сделать иную контрольную,возьмите условия на кафедре».

– Он не извинился? – поразилась Ира.

– Не-а, – хмыкнула Маша.

– Не сказал: «Сам виноват, поставлюзачет»?

– Ему такое и в голову не придет, –усмехнулась Маша. – Индол!

– Кто? – не поняла Шульгина.

– Его так у нас на курсе зовут, –захихикала Маша. – Помесь индюка с долдоном, индол, новый зверь – зараженредким видом бешенства, ненавидит всех, кроме начальников. Вот дочке ректора онсладко улыбается. Прикинь, как я сейчас обрадовалась встрече!

– Да уж, – протянула Ира. – Адавай я попрошу его, чтобы зачет поставил?

– Не поможет, – скривилась Маша.

– Мою просьбу он мимо ушей непропустит, – улыбнулась Ира.

– Тебе только так кажется.

– У нас хорошие отношения! –воскликнула Шульгина.

Студентка засмеялась.

– Анекдот хочешь? Прямо в тему. Проситскорпион черепаху: «Перевези меня через реку, ты умеешь плавать, а я нет».Черепаха отказывает: «Нет, ты меня укусишь». – «Разве я похож насумасшедшего?» – ответил скорпион. В общем, уговорил он Тортилу, вполз ей напанцирь, и поплыли. На середине реки пассажир цап свою «лодку» за шею. Черепахакричит: «Дурак! Я погибну, но ведь и ты утонешь!» – «А вот такое ядерьмо», – гордо ответил скорпион. Твой Шмелев – родной брат того гада.

– Посмотрим, – мрачно ответила Ира.

Она вернулась назад в зал, подошла к своемукавалеру и сказала:

– Вон та девушка – дочь моей начальницы,хозяйки бутика, и одновременно твоя студентка. Поставь ей завтра зачет.

– Нет проблем, кисонька, –заворковал Александр Георгиевич, – пусть подойдет.

Через день Маша позвонила Ире и упрекнула:

– Говорила же – не лезь. Только хужесделала.

– Ты у него была? – похолоделаИра. – Он не поставил зачет?

Маша нервно рассмеялась.

– Я дождалась, пока в аудитории никого неостанется, и подошла к гаду. Так он привел меня на кафедру и при всех отчитал:«Зачеты надо не выпрашивать, а сдавать. Вы что, решили, будто лучше всех?» Вобщем, вытер о меня ноги и ушел. Наверное, теперь героем себя ощущает.

Ира немедленно соединилась со Шмелевым и вярости выкрикнула:

– Я же просила помочь Маше!

– О чем речь? – быстро откликнулсяАлександр Георгиевич. – Помню.

– Разве она к тебе не подходила?

– Ну…

– Да или нет?

– Приносила зачетку, – призналсяпреподаватель.

– Так почему ты не расписался в ней?

– Я было собрался, – заегозилмерзавец, – но девица натуральная психопатка, едва начал разговаривать,заистерила и убежала. Мне что, следовало гнаться за ней с воплем: «Стойте, вотваш зачет»?

– Ясно, – буркнула Ира и повесилатрубку.

Шмелев моментально перезвонил.

– Мы пойдем сегодня поужинать?

– Нет.

– А завтра?

– Нет.

– Тогда в субботу?

– Нет.

– Кисонька, что происходит?

– Нам не надо встречаться!

– Почему? – взвыл АлександрГеоргиевич.

– Неохота тебя видеть.

– Из-за Маши? Какая ерунда! Пусть завтраприходит, молча решу проблему.

– Молчать следовало вчера! –рявкнула Ира. – Прощай.

И началось. Шмелев, живо сообразивший, чтолакомый кусочек – обеспеченная женщина – уплывает из рук, пустился во всетяжкие. Стоило Ире войти в зал, где шумела очередная вечеринка, как первым еевстречал брошенный поклонник. С самым скорбным видом Александр Георгиевичплелся за Ириной и мешал ей разговаривать с присутствующими мужчинами. ЕслиШульгина все же ухитрялась уйти с каким-нибудь парнем, то Шмелев непостижимымобразом находил его телефон, беспрерывно звонил ему и ныл:

– Я так люблю Иру… у нас временнаяразмолвка… не лезьте в чужие отношения… Вы убиваете нашу любовь!