— Значит, не дадите? — Герасим прикинулся обиженным.

— Да бери, если хочешь. Мне не жалко.

Муму, пока повариха не передумала, набрал в полиэтиленовую сумку изрядное количество картошки.

— Большое спасибо.

Тут, на его удачу, в кухню наконец ввалились дежурные, и он, по-английски, не прощаясь, смылся.

По поводу биточков опасения Каменного Муму полностью оправдались. Марго-то ладно. Она вообще не отличалась особенной вредностью, а вот Варвара разгулялась вовсю. Трагизм положения усугублялся тем, что при одном лишь упоминании о биточках у Герасима начинались спазмы в желудке. Но самое драматическое произошло ночью, когда Команда отчаянных, вооруженная с трудом добытой картошкой, в кромешной тьме пробиралась к лазу в заборе, которого на этот раз им так и не суждено было достигнуть, ибо Герасима угораздило свалиться в густые заросли крапивы.

Если бы ещё он свалился молча. Но нет: он принялся так вопить, будто не в крапиву упал, а крокодила увидел. И хотя от спальных корпусов ребята находились уже довольно далеко, Герасима все равно услышали. На беду Команды отчаянных, Борис Исаакович и Карл Луарсабович как раз перед сном совершали ночной обход территории. И, разумеется, рев обстрекоченного Герасима вызвал у обоих руководителей неподдельный интерес.

— Стой, кто идет? — гаркнул Карл Луарсабович.

— Сопротивление бесполезно! — добавил Бельмондо. — Руки вверх! Иначе стреляю.

Герасим мигом забыл о боли и замер в своей крапиве. До него донесся шепот Павла:

— Ребята, быстро в кусты.

Команда отчаянных в темпе последовала приказу и затаилась в густых зарослях орешника. На тропинке почти тут же возникли темные силуэты двух руководителей.

— Кто тут? Выходи! — снова послышался властный окрик Карла Луарсабовича.

И, на счастье ребят, нечто из кустов действительно вышло. Это была большая лохматая собака. Держась на безопасном расстоянии от мужчин, она грозно зарычала и резко кинулась прочь.

— Со-обака, — ошалело протянул Бельмондо.

— Да небось из деревни, с той стороны озера, — судя по тону, не особенно удивился его напарник.

— Полагаешь, она так орала? — спросил Бельмондо.

— Полагаю, с кошкой подралась, — откликнулся Карл Луарсабович.

— Слава богу, что так, — выдохнул Бельмондо. — А то если бы кого постороннего поймали, этот Василий устроил бы нам тут операцию «Буря в пустыне».

— Василию ни слова, — предупредил друга Карл Луарсабович. — Иначе он все испортит. Так он и поверит, что это была собака.

И они ушли. Ребята кинулись к спальным корпусам, и вовремя. Едва они забрались в постели, как Бельмондо и Карл Луарсабович, решив, видимо, на всякий случай подстраховаться, нагрянули с проверкой. Сперва в корпус мальчиков, потом — к девочкам. Но так как все оказались на месте, руководители «Школы выживания» окончательно успокоились.

Рано утром Луна растолкал Герасима.

— Жми за картошкой.

— Опять в крапиву? — подскочил на кровати Муму.

— Иначе снова отправишься биточки есть, — сурово проговорил Иван.

— Тогда уж лучше в крапиву, — тяжело вздохнул Герасим.

Kостер и картошку Команде отчаянных удалось организовать лишь неделю спустя. Потому что в ближайшую после происшествия ночь Бельмондо и Карл Луарсабович на всякий случай по несколько раз наведывались в спальные корпуса. Видимо, у обоих наставников все-таки осталось сомнение в том, что крик вчера подняли собака и кошка. Правда, ещё через несколько дней они успокоились, но, как назло, каждый вечер принимался лить дождь и тучи рассеивались лишь к утру. Варвара, руководствуясь какой-то своей, по словам Муму, «чисто женской логикой», обвиняла в капризах погоды его. Однако он невозмутимо отвечал:

— Пиши, Панова, запрос в небесную канцелярию. Я тебе не господь бог.

— И это, между прочим, большое счастье, — парировала его выпад Варвара. — Братцы, — обратилась она к остальной части компании. — Воображаете, что за мир создало бы наше Каменное Муму?

И она выразительно закатила голубые глаза.

В итоге Герасима совершенно достали её шуточки. Правда, когда наконец ночная погода наладилась и замысел с костром удалось осуществить, Варя вроде бы забыла эту историю.

— Через тридцать пять минут, — напомнил девчонкам Павел.

И компания разошлась в разные стороны: девочки к своему спальному корпусу, ребята — к своему.

Ровно тридцать пять минут спустя Марго и Варвара остановились под большой сосной, находившейся в пятнадцати шагах от лаза в заборе. Измерил расстояние в свое время Луна. Поэтому Варвара говорила, что сосну от забора отделяет «пятнадцать лун», ибо шаги у всех разные.

Сейчас, однако, Луны поблизости не наблюдалось. Даже его шагов не слышалось. Как, впрочем, и остальных мальчишек.

— А говорят, что точность — вежливость королей, — у Марго чуть вздернулись вверх уголки губ.

— Подруга, — театрально вздохнула Варя, — где ты видела среди наших хоть одного, ну самого захудалого короля? Или, к примеру, принца?

— Смотря кого считать королем или принцем, — очень тихо отозвалась Марго. — Вот, например, Баск у нас почти нефтяной принц.

Варя хмыкнула:

— Может, ты в чем-то и права. До принца Саудовской Аравии нашему Сене, конечно, далеко, зато у него даже свита имеется в лице дяди Васи.

В огромных черных глазах Маргариты мелькнула тревога. И она уже совсем другим, без тени юмора тоном осведомилась:

— Варька, как ты думаешь, с ними ничего не случилось?

Однако подругу её не так-то легко было вывести из равновесия. И она, вновь усмехнувшись, ответила:

— Конечно, случилось. Мумушечка по пути встретился со своей подружкой-поварихой, и она как раз в этот момент запихивает в него очередную порцию манных биточков.

Они прождали ещё пять минут. Мальчишки по-прежнему не появлялись.

— Нет, Варька, — тревога охватила Марго пуще прежнего. — Просто так они бы настолько не опоздали.

— Да вон они, успокойся, — Варя первой заметила возглавлявшего процессию мальчиков Каменного Муму.

— Вы ещё позже не могли? — с ходу напустилась на них Маргарита.

— Мы не виноваты! — хором воскликнули Иван и Луна.

— Это все Муму, — добавил Баск.

— Совершенно неверно, — Герасим выпятил острый подбородок. — Нас задержал Бельмондо.

— Нас задержал! — возмутился Сеня. — Если бы не ты, Герка, Бельмондо сразу бы ушел. На фига ты полез с ним спорить?

— Это он полез со мной спорить, — Муму не собирался признавать собственной вины.