Помучив Ремарка до назначенного времени, я отправилась в кабинет к преподавателю. По пути на кафедру я бросила быстрый взгляд в зеркало в фойе, и увидела в отражении ужасно бледное создание с тёмными кругами под глазами. На голове творился полный кошмар. Конечно же, это прозрачное существо забыло расчёску дома! Как я пожалела, что выбрала тёмные вещи — они только подчеркнули мою болезненную бледность. А был ли у меня более приличный выбор в той чёрно-серой куче?

Вот так ты представляешь себе сотрудника крупной компании? Вот так ты себя видишь на презентациях? Иди-ка ты лучше в секретариат, чтоб никто тебя не видел!

По пути к остановке Анна Викторовна коротко сказала, что «нас должны подвезти». Меня то и дело подзуживало и щекотало любопытство: спроси, спроси про Мистера Х. как бы между делом, найди ниточку, чтобы вывести разговор о нём. Не стоять же молча или выдавливать светскую беседу о делах учебных, а ещё хуже — снова о дипломе!

А вдруг там, куда мы едем, правда работает Мистер Х.? И совсем скоро мне может посчастливиться — он мелькнёт в коридоре или в офисном опен-спейсе.

Ну зачем же такая любовь… Что не сбудется… Тьфу, вот же привязалась!

— Странно, — Анна Викторовна озабоченно взглянула на часики. — Обычно они не опаздывают.

«Подождём, подождём», — подумала я, но вслух ничего не сказала.

Я всё не решалась начать неловкий разговор с преподавателем. От волнения перед неизвестностью у меня словно всё словно онемело: и язык, и губы. Да я вся одеревенела. Как только доковыляла до остановки? С утра так и не распогодилось. Ветер разошёлся сильнее, и за несколько минут на улице я продрогла. Вены на руках превратились в тонюсенькие зеленоватые ниточки, а кожа под ногтями стала фиолетовой.

«Хотя бы цвета гармонируют, — нервно усмехнулась я про себя. — Интересно, а нос сильно покраснел?»

Тыльной стороной ладони я легонько дотронулась до лица. Замёрзла. Внезапно в горле пересохло и запершило. Я то и дело поглядывала на киоск через дорогу.

Может, стоит захватить воды или сока? Или уже не успею?

Пока я мучилась с самым трудным выбором в жизни, через пару минут Анна Викторовна радостно махнула рукой кому-то позади меня.

— А вот и он! Идём!

Неужели через мгновение я снова увижу Мистера Х. или эта «Ауди» — корпоративная машина, а значит, за рулём сегодня другой сотрудник?

Синяя полоска на номере слева, значит, за нами приехало авто с европейской регистрацией.

Может быть, ещё не поздно уйти домой? Скажу, мне нездоровится. Анна сама знает, какие в каждой аудитории сквозняки из-за приоткрытых окон. Вот досада!

Вспомнила о погоде и только сейчас додумалась накинуть капюшон куртки, но слишком поздно — волосы успели схватить влагу противной мороси.

— Как раз сейчас мы с господином Брандтом и командой заканчиваем один проект… Весь отдел задействован! Вам может быть интересно, — торопливо и сбивчиво говорила Анна. — Извините, что раньше ничего вам не рассказала. В дороге будет время. Нам ехать почти до самой окраины.

Пока мы подходили к «Ауди», водитель — к несчастью, тот самый, кого в своих мыслях я умоляла больше не приезжать, вышел из машины и ждал нас около пассажирского сидения.

— Добрый день, — поздоровался Мистер Х., и до меня донёсся сдержанный, но глубокий акватический запах его парфюма. На море мне до сих пор не довелось побывать, но представлялось, что именно так пахнет чистый океанический простор и воздух вокруг.

— Здравствуйте, — первой пропищала я.

— Добрый день, Вальтер! — Анна Викторовна улыбнулась. — Познакомьтесь, это и есть моя студентка Маргарита.

Как она сказала до этого? Господин Брандт? Значит, скорее всего, немец. Или австриец. А поздоровался почти без акцента. Да, должно быть, немец. Она же упоминала, что по работе частенько с ними общается.

Тогда я совсем пропустила мимо ушей слова Анны «это и есть моя студентка».

Это и есть… Маргарита.

Брандт. Пожар.

Настоящий немец передо мной… Не сказать, что меня удивило само знакомство с иностранцем. Каждый день в университете я могла поболтать с китайцами, американцами, финнами и другими, но теперь меня представили не просто студенту, а профессионалу, специалисту в своём деле.

— Приятно познакомиться. Называйте меня просто Вальтер, — сказал с улыбкой господин Брандт снова по-русски и протянул руку.

— Взаимно, Рита, — я попыталась улыбнуться в ответ, когда его сильная и тёплая рука обхватила мою маленькую холодную ладошку.

Боги! Ещё пару дней назад я с ревностью рисовала себе, как он уезжает отсюда с Таней, а сейчас он жмёт мне руку…

Одним приветствием, одним взглядом — что говорить об улыбке?! — он заставил меня забыть Славу и… того самого. И все неприятности до знакомства… Как они вообще могут существовать в одной реальности с ним? Зачем я их знала?! Серое прошлое со всеми обидами и болью растворилось за пару минут рядом с господином Брандтом. Такое разве бывает?

— Прошу прощения, Анна, пришлось задержаться у Гласса. Хорошо, что успел к вам, — извинился Вальтер на комфортном немецком.

— Ничего страшного, — торопливо ответила преподаватель. — Вы знаете, я пока не успела рассказать Маргарите. Сейчас по пути всё обсудим.

— Значит, будет сюрприз, — он посмотрел на меня с улыбкой, чуть изогнув бровь.

— Успеем пообщаться, — Анна Викторовна взглянула на часы. — Особенно, если на Индустриальной в пробку попадём, как обычно. Ждём Андрея?

— Нет, он уже на месте. Едем?

Мы с преподавателем забрались на заднее сидение. Брандт завёл мотор, осмотрелся по сторонам, плавно поворачивая руль, выехал на левую полосу.

Что это за тайны у этих двоих? Как же мне расхотелось ехать! Или пусть он хотя бы больше не смотрит на меня. Увидел, познакомился, пожал руку и всё, хватит. Зачем он улыбается?

Наверное, совсем не такую студентку Анны Викторовны он себе представлял. Ведь теперь перед ним какой-то гном в ботинках и в дурацком капюшоне. Как бы я хотела хоть на пару часов превратиться в одну из девчонок с филфака! Они, наверное, даже под дождём не мокнут.

— Вальтер, вы сказали, сейчас ездили к Глассу? — преподаватель достала папку из огромной сумки и замерла.

— Да, — господин Брандт посмотрел в зеркало заднего вида на Анну.

— Я покажу бумаги. Там всё ещё хуже, чем мы думали. Кажется, дело затягивается, и сложно представить, как надолго.

— Неужели сложнее, чем с Гедеоном?

— Надеюсь, что нет, — вздохнул немец, одной рукой выкручивая руль.