Позже, когда мне оставалось лишь написать вам и предложить наиболее удобный способ завершить наши дела к обоюдному удовольствию, выяснилось, что вы в компании ваших друзей пожелали переменить унылую атмосферу окрестностей Торнвуда на более приятные места. Из опасений, что письмо попадет в нечистоплотные руки, мне оставалось лишь дожидаться вашего возвращения. Стоило мне узнать о скором окончании вашего путешествия, как я тотчас, отложив другие занятия, пишу вам это письмо.

Осмелюсь надеяться, ваши намерения добраться до благополучного финала этой истории остались неизменными. Как и ваша доброта, которая не позволит вам оставить меня прозябать в нищете после того, как судьба моя переменилась самым горьким образом.

Записку на имя Р.С.К. с приложением чека на некую сумму, о которой мы договорились несколько месяцев назад, мне желательно будет получить не позднее двадцатого ноября на почте Торнвуда, где вам незамедлительно вручат коричневый конверт с бесценным, осмелюсь это утверждать, посланием вашей матушки. Конверт уже ждет вас, на нем подписано ваше имя, поскольку у меня нет никаких сомнений в вашем благородстве и в моем полном к вам доверии.

На этом мне остается лишь пожелать вам пережить счастливейшие мгновения воссоединения с вашим батюшкой. Возможно, провидение когда-нибудь позволит мне выразить вам лично мое благорасположение и признательность за ваше бесконечное терпение и отзывчивость».

– Какая наглость! Если бы Ричард не знал, что у меня нет пятиста фунтов, я бы подумала, что это послание написал мой братец! – Джейн яростно скомкала письмо, затем развернула вновь.

Намек в последней фразе на будущую встречу напугал ее. Неужели этот человек будет требовать у нее еще денег? Мисс Соммерсвиль едва ли не согласилась с выходом, который избрал для себя лорд Мортем – покончить с шантажисткой прежде, чем она будет вымогать все новые и новые суммы!

Джейн насмешили лицемерные фразы о полном к ней доверии. Она не сможет обмануть писавшего ей, забрав на почте конверт и не оставив взамен обещанные пятьсот фунтов. Ей не позволит это сделать не только щепетильность, но и страх за свою жизнь. Последовать за Энн вовсе не хотелось, хотя горничная сама шантажировала другого человека, а мисс Соммерсвиль вот-вот станет жертвой вымогателя.

А вот сколь велики шансы, что в коричневом конверте окажется именно то, на что она хотела бы надеяться? Расстаться с огромной суммой и узнать, что тебя обманули, – как она перенесет это?

– И все же я должна рискнуть. Уже слишком поздно отказываться, я надела голубой шарф и дала понять, что согласна с тем, что предложит эта дерзкая особа. Теперь я не сомневаюсь, что это написала женщина, – говорила себе Джейн. – Намек на злую судьбу вполне можно отнести к мисс Гилбертс, ведь леди Мортем выгнала ее, и теперь ей не найти другого места, если только она не сменит имя и не уедет подальше отсюда. Кто бы ни был этот Р.С.К., я заплачу пятьсот фунтов, пусть даже разочарование лишит меня рассудка! И если я не воспользуюсь шансом изменить свое будущее, буду сожалеть всю жизнь!

Итак, решение она приняла. Оставалось придумать, где взять пятьсот фунтов. Даже если бы Ричард был дома и мог похвастаться хорошим выигрышем, она не станет просить денег у брата. Легкомысленный Соммерсвиль разболтает половине графства о таинственных делах своей сестры, и сплетницы не оставят Джейн в покое, пока не доберутся до истины или не сочинят какую-нибудь невероятную историю, и еще неизвестно, что для нее окажется хуже.

– Эмили! Только она сможет дать мне пятьсот фунтов сразу, если нужно, она без труда возьмет их у мужа. Придется попросить ее помочь мне, за оставшиеся три дня я не смогу собрать нужную сумму, если стану просить понемногу у всех своих друзей. – Другого выхода у мисс Соммерсвиль не было.

Но как объяснить леди Гренвилл, зачем ей потребовалась такая огромная, по ее собственным меркам, сумма?

– Я должна буду рассказать ей правду, – пробормотала Джейн, тяжело вздыхая. – Если не сказать ей ничего, Эмили подумает, что я хочу оплатить карточный долг Ричарда, и не даст мне денег.

Леди Гренвилл не одобряла образ жизни Соммерсвиля, хотя и относилась к нему по-дружески, ведь они вращались в одном кружке и виделись едва ли не каждый день.

Эмили не нравилось и то, что Джейн старается приискать брату невесту с большим приданым. Они даже ссорились из-за этого, так как мисс Соммерсвиль желала свадьбы Ричарда со Сьюзен Холтон в то время, как у Ричарда был тайный роман с миссис Пейтон, о чем случайно услышала Эмили.

Все они сумели пережить эту неприятную историю, сохранив дружбу, а Сьюзен так и не узнала о коварстве двух своих подруг и джентльмена, которому едва не отдала свое сердце. После недавних разоблачений скрывать что-либо от Эмили не было никакого смысла, и Джейн не сомневалась, что та поможет ей, даже если сочтет ее поиски настоящего отца непоправимой ошибкой.

– Она уже так много знает о нас с Ричардом, что еще одна тайна не испортит ее отношения ко мне. Тем более что я не собираюсь делать ничего дурного. Эмили всегда радуется, если справедливость торжествует, а я как раз ищу справедливости. Мой отец, если он и вправду жив, должен узнать обо мне!

Успокоив себя подобными рассуждениями, Джейн улеглась в постель. Конечно, лучше было бы пока вовсе ни с кем не делиться своим секретом, но, если уж по-другому нельзя, Эмили – самая надежная и верная ее подруга.

Спустя два дня миссис Меллотт с дочерью и племянницей принимали у себя леди Гренвилл и двух ее подруг, миссис Пейтон и мисс Холтон.

На поездке к Меллоттам настояла Дафна, которая никак не могла насытить любопытство и желала узнать побольше подробностей о трагедии, которой окончилась помолвка Филиппа Рис-Джонса. Эмили неохотно уступила, и то лишь потому, что считала необходимым по-соседски поддержать Рис-Джонсов и Меллоттов. Ей было жаль обеих молодых девушек, многие семьи не захотят теперь породниться с ними. Убийство – слишком заметное пятно на фамильном древе, пусть Рис-Джонс и не успел жениться на мисс Гринлоу.

Мисс Эвелин Меллотт, пышная восемнадцатилетняя блондинка, такая же говорливая, как ее матушка, была не прочь поделиться всем, что знала о смерти мисс Гринлоу, но при матери старалась держаться скромно. Две ее младших сестры еще не выезжали и могли хотя бы надеяться, что к моменту их выхода в свет злосчастная помолвка кузена забудется. Эвелин не так повезло, ее поклонник охладел к ней, и ее круглый розовый подбородок трясся от возмущения, когда она рассказывала о том, как презрительно смотрела на нее тетушка этого джентльмена.

Миссис Меллотт была польщена визитом леди Гренвилл и ее подруг, но, увы, ее рассказ не прибавил ничего нового к тому, что уже было известно всему графству. Эмили, испытывавшая с некоторых пор отвращение к статьям об убийствах и их обсуждению, довольно скоро постаралась переменить тему разговора, намеренно не замечая разочарованной гримаски миссис Пейтон.

– Я рада, что мисс Рис-Джонс снова со своей семьей. Должно быть, пансион наскучил вам после того, как вы добились ошеломительных успехов в науках, – обратилась леди Гренвилл к молчаливой Кэтрин Рис-Джонс. О ее болезни Эмили решила на всякий случай не упоминать.