такой прочный, что никакое оружие или инструмент не способны его пробить. Вместе они словно стена из чёрного камня, заслоняющая вечернее солнце.

– Зато этот вид стоит любых хлопот, – указываю я на горы.

– Только ты могла назвать их красивыми, другие ещё не достаточно свихнулись, – улыбается Хорхе.

– Мы всё равно однажды их уничтожим, а пока и полюбоваться не грех.

– О, я смотрю, ты куда больше веришь в Кору, чем я, – Хорхе осторожно обходит выступ.

– Да, верю в Кору, конечно, – бубню я. – А что ты имеешь против неё?

– Да, ничего не имею. Просто… – Он указывает на берег. – Видишь мужчину внизу?

Прищурившись, я наконец замечаю одинокую худощавую фигуру на песке:

– Едва-едва.

– Так вот, я вижу его каждый раз, когда мы отводим коров обратно на ферму. Дожидается её, чтобы тренировать.

– С чего ты взял, что он ждёт именно её? – Я приглядываюсь к мужчине получше, стараясь уловить то, что заметил Хорхе. Он невысокий и одет в кожу. По мне, так обычный чувак.

– А с того, что в половине случаев она приходит, и они тренируются, а в половине – нет, и он ждёт её и хмурится.

– Хочешь сказать, наше Солнце отлынивает от тренировок?

Кора, прогуливающая тренировки, – это как если бы родители Хорхе отказались работать на ферме. Если это правда…

– Просто мои наблюдения, – Хорхе пожимает плечами. – Надеюсь, этому есть какое-то объяснение.

Когда мы спускаемся к подножию утёса, ветер усиливается, и моя кудрявая коса рвётся в воздух. В моей семье её прозвали «лосиной» за то, что она такая же густая, как и лосиная шерсть.

– Думаешь, Небесный вернётся и выберет кого-то другого? – мой вопрос звучит как жалкий писк.

– Скорее всего, нет. Такие, как он, посещают нас раз в пятьдесят лет.

– Верно, конечно, в этом есть смысл. – Я на мгновение зажмуриваюсь.

Обходись тем, что имеешь, Леда. Тебе не стать избранной. Ты самая обыкновенная. Как ты могла забыть?

– Ты в порядке? – спрашивает Хорхе, внимательно в меня всматриваясь.

– Да, лучше не бывает, – ветер свистит у меня в ушах. – Просто твоя корова меня жутко раздражает.

– О, жду не дождусь, как завтра ты будешь их доить, – хохочет Хорхе.

– Хорхе! – возмущаюсь я всю дорогу, пока он подзуживает меня. Только на ферме друг сбавляет обороты, исключительно потому, что знает – здесь могут услышать его родители. А они не любят, когда он дразнит девочек.

Мы направляемся прямиком к коровнику, большому зданию с крепкими деревянными стенами и соломенной крышей. Я распахиваю дверь и невольно внутренне ощетиниваюсь, когда меня встречают привычное мычание, мучнистая грязь и тёмные стойла.

Пока Хорхе загоняет Иону на её место, я пытаюсь разобраться в себе, изучая убранство задней части коровника. На стенах висят десятки предметов. Большинство из них простые сельскохозяйственные инструменты – вилы да лопаты. Одним словом, вещи, от одного взгляда на которые у меня тускнеют глаза. Но одна вещь выделяется среди остальных. Лук Хорхе. Я провожу рукой по его деревянной арке, на ней вырезаны изображения волков и лосей.

Одна из любимых мной особенностей солианского оружия – изображения, вырезанные на нём. Иногда это деревенские домики, иногда – герои прошлого. А иногда, как в случае с луком Хорхе, – дикие звери, обитатели густых лесов, покрывающих бо́льшую часть нашей страны. В любом случае оно прекрасно. В конце концов, именно оружие должно напоминать нам о том, за что мы сражаемся в бою. Не то чтобы мне довелось побывать в бою, конечно, но факт остаётся фактом.

– Эй, Хорхе, ты готов? – зову я.

Он выскальзывает из стойла Ионы спиной вперёд, так что я не вижу его лица:

– Вообще-то, я думаю, нам пора завязывать с этими приключениями.

– Ч-что? – мой голос дрожит.

Хорхе взъерошил волосы, потревожив кудри:

– Я повзрослел, и у меня появилось больше обязанностей на ферме, да и не похоже, что мы когда-нибудь уедем отсюда. Так что уметь сражаться с монстрами уже не так важно. Ты ведь это понимаешь?

Я крепко сжимаю кулаки. Нет, не понимаю и не хочу понимать!

– Да наплевать. Веселись тут со своими вонючими коровами.

Я выскакиваю из коровника прежде, чем он успевает ответить.

Ветер свистит у меня в ушах, когда я пробегаю мимо тёмных зданий и кустов дикорастущих ягод. Я оставляю ферму Хорхе позади. Не могу поверить, что он так сказал. Неужели он действительно верит, что мы никогда не покинем Валенд? Моё сердце сжимается. Неужели он прав? Мокрая сосновая иголка впивается мне в запястье, отвлекая меня от мыслей. Вот я и здесь, в лесу. Там, где мы с Хорхе обычно сражаемся с монстрами. Очевидно, сегодня придётся прогуляться сквозь него в одиночку.

В Валенде есть одно главное правило – «не тревожить покой». В общем и целом это означает не тревожить природу. Ни при каких обстоятельствах. Поэтому все наши дома разнесены друг от друга на большие расстояния. Они построены в местах, где росло меньше всего деревьев или обитало меньше животных, потому что никто не хотел вырубать леса. Главная деревня, в которой живу я – исключительный случай, – была построена на открытой травянистой равнине, когда наш любящий природу основатель, Валенд, впервые прибыл на эти территории. К сожалению, теперь из-за этого правила я в гордом одиночестве вынуждена возвращаться домой через лес.

Я замираю на самой его кромке, не решаясь идти вперёд. Чёрные высокие стволы деревьев торчат, словно кривые зубы, а шипение животных заставляет кровь стыть у меня в жилах. Обычно я хорошо чувствую себя в лесу, но обычно – это при свете дня и с Хорхе, а сейчас – ночью и в одиночестве – лес ужасен. К тому же из-за ветра и отсутствия солнца – холодно и темно. Не самая весёлая обстановка.

По моей загорелой коже бегут мурашки. Я справлюсь. Я смогу пересечь этот крошечный лесок и без Хорхе. Это легко… Неподалёку от меня шелестят кусты. Я вдыхаю поглубже. Фигня. Я в порядке. Всё в полном порядке. Я потихоньку продвигаюсь вперёд, но кусты снова шуршат. Из листвы вырывается голубое пятно. Очень знакомое голубое пятно. Погодите-ка минутку. Выглянув из-за дерева, я замечаю Кору с книжками в руках, пробирающуюся через лес. Тёмно-голубая прядь выбивается у самого края её лица, подчёркивая мягкую линию подбородка.

Разве Хорхе не говорил, что она прогуливала все уроки? Я сощуриваюсь. Быть может, я смогу выяснить почему. У неё должна быть веская причина, верно? Небесный же выбрал её. Я просто прослежу за ней, узнаю, чем она занималась, и тогда мы с Хорхе сможем выдохнуть