пожилой женщине, но очень быстро устала от сложных и не совсем понятных вопросов. Разговор затянулся. Во дворе Тадари выстроилась очередь из желающих посетить врача. Лана глубоко вздохнула, но нечего не могла поделать, она обещала дадуке.

– Ланочка, а давайте делиться с вами опытом. Я много чего по докторсонскому делу знаю. Глядись и вас научу. Я вот однажды укол делала. Ха, вы мне не верите? Клянусь, делала.

– Бабушка Маруша, извините, там люди ждут. Давайте, мы с вами потом продолжим. Вдруг там кто-то в помощи остро нуждается, – перебила ее Лана.

– Ой, я так и знала, что тебе понравилось то, о чем я рассказываю. Тут в селе всем нравится. Я на любую тему могу поговорить. Ладно, я пошла, потом увидимся, – Маруша медленно покидала помещение. Но не успела Лана выдохнуть, как в комнату пришел дед Баграт.

– Утро доброе. Дад, у меня на прошлой неделе давление было, даже пойти в огороде поработать не смог. Вот сейчас интересно стало, у меня повышенное или пониженное было?

– Это уже не узнать, – с улыбкой ответила Лана. – А сейчас что-нибудь беспокоит?

– Честно, вот этот вопрос меня всю неделю беспокоит.

– Давай так дедушка Баграт, ты сейчас иди, а как повторится – сразу ко мне, и мы все узнаем.

После Дедушки Баграта, зашел дедушка Хвича.

– Мне сто лет, а я доктора в жизни не видел. Все, спасибо, посмотрел, пойду дальше.

После Хвичи, пришел Абрыскил.

– Что у вас болит? – спросила Лана.

– У меня ничего, а вот моя Бурка, это моя корова. Меньше молока давать стала!

– Дедушка Абраскил, это не ко мне, я будущий терапевт, а вам ветеринар нужен.

Абраскил бросил суровый взгляд, фыркнул и добавил: «Еще говорят, врач».

Время шло, а очередь не убывала. Не выспавшаяся, уставшая Лана из последних сил принимала сельчан, которые были один здоровее другого. Но после того как к ней на прием второй раз зашла Маруша, она не выдержала, вышла на балкон и крикнула в толпу:

– Народ, если у кого-то что-то болит, заходите. Если нет, расходитесь.

Через пару секунд во дворе не было ни души, разве что Маруша. Она рассказывала Лане разные истории из своей жизни. Девушка пристально смотрела на собеседницу, делая вид, что внимательно слушает. На деле она размышляла о том, как ей тут скучно и сложно, а главное, она пыталась подобрать правильные слова, чтобы объяснить дедушке, что хочет уехать домой, что нахождение у него в гостях становится для нее невыносимым. Но ничего в голову не приходило.

– Пойду и расскажу ему все прямо, а там будь что будет, – подумала про себя девушка и под предлогом скорого возвращения оставила Марушу в одиночестве. На часах было около пяти часов. Несмотря на свою насыщенность, день пролетел незаметно. Дневной зной сменился вечерней прохладой. Зайдя в дом Шараха, Лана увидела огромное количество людей, натянутую палатку, накрытые столы.

– Дадука, дадука, – подбежала внучка к дедушке. – В чем дело? Почему у нас так много гостей?

– Эх, – не скрывая гордости, ответил Шарах, – я в честь твоего приезда устроил этот праздник, чтобы мы все могли погулять от души.

– Спасибо, дадука, – Лана обняла дедушку. Столь приятный жест отбил желание уезжать. Она решила вместе со всеми насладиться вечером.

– Так, все к столу! – дал распоряжение хозяин и абхазское застолье началось. Усевшись, все принялись пить и кушать. Одни говорили за погоду, другие хвалили Анри за мамалыгу, третьи Ардашина за мясо, четвертые нашли другую тему. Лана стояла и недоумевала от того, что происходит. Пиршество для нее, а никакого внимания к ней. Интересная затея, а ей вновь одиноко и скучно.

– То за ушедших, то за Абхазию, за родителей, за детей. А где же я?! Нет, все надоело!!! Я так больше не могу, – Лана решилась на разговор с дедом, который сидел рядом с тамадой. Подойдя к Шараху, она топнула ногой о землю и воскликнула: «Дадука!».

Как сразу же ее перебили все собравшиеся. Гости запели. Слов в песне не было, лишь одна буква, буква «О». Кто-то пел тенором, кто-то басом, но все пели одну гласную. Лана остановилась, вроде бы обычная буква «О», но в тот момент она казалась ей самой красивой буквой русского алфавита. Она звучала по-родному, согревая душу. Под аккомпанементы гостей заговорил тамада Харбедия Инал:

– Однажды, высоко-высоко в горах раздался выстрел. Потому что далеко-далеко в Москве родилось чудо. Абхазские мужчины плачут редко, но в тот день наш дорогой друг Шарах много слез счастья в землю выплакал, и не напрасно. Цветы растут, когда их поливаешь, так посмотрите какая красавица выросла, – Инал указал на Лану. По рукам девушки забегали мурашки, ее глаза зажглись. – Сегодня она – представитель великой профессии. Мы, абхазы, можем доверить свою жизнь исключительно самым близким людям. Я, Харбедия Инал, сегодня могу доверить ей свою жизнь, она – мой близкий человек, – Инал взял в руки ведро. – Здоровья тебе, счастья и благополучия! – и принялся пить, а гости запели еще с большим энтузиазмом. И только после того, как Инал допив, перевернул ведро, и с него не пролилось ни капли, все восторженно подняли свои стаканы с криками: «И я доверяю! И мой близкий человек!». Лана светилась от счастья. Она как будто заново родилась в тот день. Но это были цветочки, ягодки ждали впереди. Один из соседей вытащил барабан и принялся на нем отбивать ритм лезгинки, все остальные принялись хлопать в такт. Сразу же их подержал аккордеонист. Первого танцора долго ждать не пришлось, он с криком: «Ассаа!»– выбежал на центр площадки, и тут понеслось, танцевали все: молодые и взрослые, мужчины и женщины. Более зажигательных и искренних танцев Лана не видела. Ее ноги принялись пританцовывать. Шарах не стал упускать такой возможности. Стоило ему выйти на площадку, как моментально все образовали огромный круг, в центре которого дедушка танцевал с внучкой.

Веселье длилось до рассвета. Спать Лана пошла уставшая, но безумно довольная. Мысли о преждевременном отъезде больше не посещали ее голову. Ощущение и осознание того, что она находится на родной земле, оказались для нее чрезмерно важными. В тот день она строго для себя решила, что по окончании учебы обязательно вернется в Абхазию и будет работать во благо своего народа, несмотря на то, что абхазы к врачам не ходят.

С первыми лучами солнца, два давних, не ложившихся спать друга, с лопатами пришли в огород.

– Принес? – спросил Тадари.

– Принес! – Шарах вытащил завернутый кусок тряпки, в которой лежал айфон. – Нам иностранные штучки тут не понадобятся! И