злиться. Его команда была безупречна. У Марка сердце разрывалось при мысли, что скоро им придётся распрощаться. Рабочие места сохранят лишь за парой из них.

Марк хотел приободрить людей, пошутить, сказать что-нибудь, что развеяло бы страх. Но в голову приходили лишь избитые фразы. У него перехватило дыхание. Пришлось, ни на кого не глядя, молча покинуть офис.

Глава 4

г. Гамбург, р-н Поппенбюттель,

среда, 18:02

Марк не решался открыть изящную белую дверь своего особняка в районе Поппенбюттель на севере Гамбурга. Он не представлял, как сообщит жене, что вот-вот лишится работы. Юлия происходила из уважаемой гамбургской семьи и очень дорожила своей репутацией в глазах чопорных соседей. Она не перенесёт позора быть женой человека, вдруг оказавшегося на улице.

Усилием воли он прогнал дурные мысли и постарался сосредоточиться на приятных мелочах, ждавших его дома: холодное пиво, тёплые объятия Юлии и, может быть, нечто большее. Он сделал глубокий выдох и повернул ключ в замке.

Юлия сидела перед телевизором и смотрела какую-то глупую телевикторину. Услышав, что он пришёл, она выключила телевизор и встретила его кокетливой улыбкой:

— Ну?

Марк посмотрел на неё растерянно:

— Что «ну»?

— Ничего не замечаешь? Марк подмигнул.

— Ты была у парикмахера? Классная стрижка! Юлия надула щёки.

— Что за чушь! Посмотри на платье! Тебе нравится?

Тина говорит, оно мне безумно идёт!

На Юлии было изящное коктейльное платье из тёмно-красного хлопка. Тина была права, платье подчёркивало стройную фигуру Юлии и гармонично сочеталось с её светлыми волосами до плеч.

— О да, очень красиво.

— Купила со скидкой! За 800 евро вместо 1200! Марка зазнобило. Выложить 800 евро за платье, не задумываясь. На их счёте уже был жирный «минус», да вдобавок — ипотека за дом. Он нервно сглотнул.

— Ещё что-нибудь купила?

Юлия потупила взгляд. Пойманная с поличным, она выглядела пленительно.

— Небольшую мелочь, — она виновато улыбнулась. — Сумочку. Я просто не могла её не купить! Она же идеально подходит к платью! И туфли, конечно. У меня ведь нет тёмно-красных. Это всё, правда.

— Сколько? — просил Марк.

Юлию напугала перемена в его голосе.

— Около пятисот. Ну, ещё туфли, но на них тоже была скидка. Ты же не злишься, правда?

У Марка в голове не укладывалось. Раньше ему нравилось, что его жена одевается красиво и умеет себя изящно подать. Когда они вместе выходили в свет, он ловил на себе завистливые взгляды и потому гордился своей женой. Но в последнее время долг на её карте приобретал угрожающие масштабы. Ему даже звонили из банка. После этого он по меньшей мере дюжину раз просил Юлию быть экономнее. Но она выросла в обеспеченной семье и была избавлена от необходимости учиться считать каждый доллар, зарабатывая тяжёлым трудом.

Он сделал глубокий вдох и, выдохнув, сказал:

— Дорогая, я тебе уже сто раз говорил. Так дальше не пойдёт! Мы должны экономить! Я, в конце концов, не миллионер!

— У тебя ведь есть фирма! Ты столько раз говорил, что, когда вы выйдете на биржу, то.

— Но мы не выходим на биржу, чёрт возьми! — его голос сделался резким помимо его воли. — Никто уже не выйдет на биржу! Читай иногда газеты вместо того, чтобы всё время смотреть дурацкие шоу! Тогда ты будешь в курсе! Я — не богач и не разбогатею, — он вздохнул. — Наоборот. Похоже, что скоро я стану безработным.

Юлия широко распахнула глаза.

— Что?

— Джон Граймс хочет вышвырнуть меня из правления.

— Но это невозможно! Фирма ведь принадлежит тебе!

— Мне принадлежит несколько долей, да, но фирма зависит от вкладов инвесторов. Они могу поступить со мной, как им вздумается.

Юлия всхлипнула. Слёзы побежали по её милым щёчкам. Мелко задрожала нижняя губа. Она открывала и закрывала рот, не произнося ни слова.

Марк хотел обнять её, утешить, пообещать, что всё образуется, что он выдержит эту передрягу. Но тут Юлия прошипела:

— Надо было слушать папу! Он всегда говорил, что твоя фирма — воздушный замок. А я тебя защищала. Я тебе верила, — она всхлипнула. — А ведь он был прав всё это время. Он меня предупреждал в самом начале, что я выхожу замуж за неудачника.

Марк оцепенел.

Неудачник. Ещё пару дней назад он рассмеялся бы, услышав это слово в свой адрес. Может быть, он не успел разбогатеть, но он создал успешную фирму и сохранил её в тяжёлые времена. Он обеспечил работой две дюжины людей. Вряд ли его можно было назвать неудачником.

Всё изменилось. Сейчас это слово ранило его так сильно, как ранит фраза, за которой кроется правда.

Сейчас, когда ему так нужна была поддержка, Юлия нанесла удар под дых. Он чувствовал, что всякое произнесённое им слово нанесёт непоправимый ущерб, но уже не держал себя в руках.

— Вот и беги к своему папочке и поплачь у него на коленях! — прорычал он. — Глядишь, он тебе парочку шикарных платьев купит!

В глазах Юлии вспыхнула ненависть. Наступило тягостное молчание. Она медленно кивнула головой.

— Ладно. Я ухожу!

Её родители жили рядом, в роскошном особняке в стиле ар-нуво с двумя гостевыми спальнями. Иногда, когда Марк уезжал в командировки, Юлия ночевала там. С высоко поднятой головой она удалилась. Когда грохот от хлопнувшей двери стих, Марк остался наедине со своими мыслями в полной тишине.

Глава 5

г. Пало-Алто, штат Калифорния,

среда, 13:03

Норман Рид посмотрел на часы. Начало второго. До конца утренней смены — чуть меньше часа. Совсем скоро он съест парочку гамбургеров в Carl’s Jr., поедет домой, отправится на боковую, а затем вечером, как обычно, встретится со своей подружкой в «Этернии». Он посмотрел в окно. Небо было чистым, лишь редкие перистые облака свидетельствовали о том, что ветер, не прекращая, дул со стороны океана, отчего загар лёг бы ровно и красиво. Идеальные условия для сёрфинга. Однако Норман давным-давно не стоял на доске — лет с шестнадцати, когда его тело ещё было атлетическим. С нынешним брюхом, как у него, на пляже делать нечего. Но ему было всё равно. Он давно перешагнул рубеж, за которым уже перестают стыдиться собственной полноты.

Жрать он начал после несчастной любви — заедал стресс. А когда заметил, во что превратилось его тело, то пути назад уже не было. С тех пор вкус мороженого Ben & Jerry’s с грецким орехом и кленовым сиропом занимал в жизни Нормана почти такое же место, как и хороший секс. Но и о сексе он не