я был не прав, лишая народ непосильным трудом нажитого добра. Однако наши понятия штукой были довольно растяжимой, так что толковать их можно было в довольно широком диапазоне. Особенно что касается беспрекословного выполнения приказов даже временных вождей. А приказ был: «Осторожнее с трофеями!» Нужность же дисциплины никто никогда не отрицал.

– то наша добыча! Ты кто такой, чтобы нас ее лишать? Расслабился под дедушкиным крылышком, мальчик?

Этот тип был куда серьезнее предыдущего, высказаться решил хевдинг одного из кораблей Торвальда. Вполне возможно, что и зачинщик бучи.

В данном случае позволить себя задавить морально и начать оправдываться значило потерять все. Толпа смотрит друг на друга и подстегивает демагогов, даже безмолвная поддержка их заряжает. Разве что шнека с моими воинами за спиной охлаждает пыл. Ишь, как зыркают. Торвальд им мешает только слегка, хотя его рык действует больше на рядовой состав, а не горлопанов, даже несмотря и на его драккар рядом. Все недостатки военной демократии налицо.

– Присоединился к нам добровольно? Силой никто не тянул? – Спокойно ответил я, глядя уроду в глаза и мысленно решая, что буду хватать первым, меч или кинжал, если кончится попыткой силового решения конфликта. Топор был трофейный, одного из мертвецов, его я уже бросил.

– Здесь наша добыча! – Насторожился собеседник.

– Ну а наказание за неподчинение в походе одно, смерть. – Ответил я. И, нагнетая напряжение, пока заоравшая толпа не уверит своего предводителя в своей поддержке, наехал в ответ. – Куда идем, ты знаешь. Почему тебе запретили хватать дуван по пути к островам, тоже. Тогда ты не возражал. Сейчас богатую добычу взял и посчитал себя самым хитрым? А если на островах золото возьмешь, нас всех предашь и отправишься домой? А может быть. даже вырежешь остальных, чтобы не делиться?

Мужик и его приятели поняли, что теряют контроль над ситуацией, так что дальше пришлось орать:

– Ты не по собственному желанию в поход идешь, а в ополчение попал. Поэтому будешь делать то, что тебе сказали, и так, как тебе сказали…

Торвальд, вкурив ход мысли, включился в тему:

– Ты Бьярни, сам ко мне пришел, чтобы под моей рукой в поход идти. Выходит, пришел, чтобы ярла и меня обмануть, в обычный набег под видом участия в ополчении сходить? Выйти вместе, а потом отделился при первом удобном случае?

Я поддержал приятеля:

– А ведь действительно, всё как мятеж и бегство с поля боя карается. Ведь как иначе все это вокруг творящееся назвать? Куда вы эти кораблики на островах девать собрались?

У Бьярни дернулись глазки. Понятия на счет захваченной добычи это одно, а вот кол в задницу, за попытку поиграть в демократию в ополчении. Правда если его сейчас зарубить, этого никто не поймет, пока он с точки зрения закона неуязвим, мы просто демагогически подводим его под нож. Важность дисциплины ясна всем, но когда за бортом болтаются свои живые деньги, она обычно отходит на второй план. Если, конечно, неприятные перспективы заплатить за жабу головой впереди не маячат.

– Не надо врать!!! – растерянно повысил голос Бьярни, немного потерявший самоуверенность. – Никто отделяться не хотел, мы только добычу взяли…

Договорить ему, мы не дали. Глупо на его месте было позволять себе оправдываться, неуверенность вредно действует на бунтовщиков. Тем более что мы изначально были в выигрышном положении, ибо мы предводительствовали походом, а он был нашим подчиненным. И родовой статус у нас выше . Кончить нас можно либо втихую, либо по очень большому косяку с участием всего честного народа. Да и тогда на аффектации. Нормальному орку на хрен не надо повесить на себя кровников из высокородных семей без очень большой причины. Но расслабляться нам конечно не стоило, отдельные отморозки были способны поставить сообщество перед фактом, особенно когда у них достаточная силовая поддержка, чтобы позже не выдали головой.

– А раз отделяться не хотел, бери топор и руби днище на втором корыте. Лично. Как тебе было приказано. Нечего устраивать бунты, урод.

– А насчет добычи, сколько сможете взять на корабли, столько там и вашего. Приказ был такой – что в драккары влезет, то твое. Остальное на дно.– Добавил Торвальд. Подходившие драккары приятелей добавили еще больше веса нашим словам.

Бьярни потух, он был не дурак и понимал, что попрепирайся еще пару-тройку минут, и мы скомандуем своим подчиненным фас. Перспектив, что херад за него вступится вплоть до резни с сыном ярла, было мало, вывели гуся за шею мы правильно. Одно дело, когда надо отстаивать свою добычу, сев на шею молодому предводителю, и совсем другое – устраивать перед ним мятеж.

– А то, что без дувана с корыта под ногами остались, то это ваше наказание за бунт. – Добил я народ. – Казнить никого не будем. Простим на первый раз.

На этой оптимистичной ноте я перепрыгнул в шнеку, торгаш уже довольно ощутимо сел в воду. Общественность нестройно последовала моему примеру.

Отсутствие возражений было очень хорошо. Теперь, даже если кто когда и поднимет вопрос, что я кому-то за этот корабль должен, то он сможет засунуть свои претензии в задницу. Коли на стрелке промолчали, то потом поднимать вопрос глупо. Я без разговоров пошлю, и никто не скажет, что я неправ.

***

Пляж был мечтой оккупанта. Не то, что Омаха-бич, хотя и тоже песчаный. Пологий, без всяких следов укреплений и противодесантных заграждений. Местные варианты ДОТ-ов из «Рядового Райана» отсутствовали по понятным причинам. При дальности выстрела боевой стрелой из хорошего лука в двести-триста метров никакой остров не сможет позволить себе прокормить сонмы строителей и гарнизонов укреплений на десантноопасных участках побережья. Боевые башни Италии, построенные в ответ на визиты тунисских и турецких пиратов-работорговцев, имели гарнизон человек в пять при двух-трех пушках, да и то служили не столько для защиты удобных бухт, сколько для предупреждения окрестных пейзан. Угрозой пиратским боевым кораблям они были в последнюю очередь. Да и пушки были серьезным аргументом, гораздо более серьезным, нежели баллиста или катапульта любой модификации, не говоря уж о весьма серьезной экономике итальянских государств.

Сам пляж находился в довольно удобной бухте на северо-востоке острова. Хороша она была всем, кроме своей открытости волне с севера. Местные жители выходили из положения, вытаскивая баркасы на берег по данным синоптиков. В данный момент шторма не ожидалось, поэтому две трети находящихся в бухте судов были на воде, находясь как у пристаней, раскиданных