– Они не виноваты, – живоотреагировала я.

– Бросали в воду натрий!

– Он всего лишь шипел, – напомнилая. – А потом пришел Иван Николаевич и швырнул окурок.

– Безобразие! – пошла пятнами Нелли.

– Согласна, – кивнула я, –учитель не имеет права курить в школьном сортире.

Директриса заморгала и предприняла еще однупопытку наезда:

– Я немедленно сообщу об этом в детскуюкомнату милиции!

– Отлично! – недрогнувшим голосомзаявила я в свою очередь. – Тогда я сейчас вызову соответствующую службу,пусть определят количество алкоголя в крови физрука. Интересно, кто из школьнойадминистрации допустил пьяницу к детям?

Почувствовав шаткость своей позиции, НеллиЛазаревна сменила тон, и мы начали торговаться. В конце концов консенсус былдостигнут: я покупаю новый унитаз, родители Федора оплачивают его установку, аИван Николаевич отмывает сортир. Хочет – пусть сам орудует тряпкой, хочет –нанимает уборщицу или приводит жену, важен результат, а не то, кто выполнитработу.

Всю дорогу до дома я пыталась внушить Кирюше,что нужно думать головой, прежде чем что-либо делать, а он бубнил в ответ:

– Случайно вышло… я не хотел… давайникому из наших не будем рассказывать…

Дойдя до двери квартиры, я начала искатьключи, но они никак не попадались под руку.

– Лампудель, ты забыла заперетьзамок! – вдруг с укоризной воскликнул мальчик.

– Не может быть! Я отлично помню, каксовала ключ в скважину! – ответила я. – Еще злилась, что неполучается, очень торопилась в школу. Точно знаю, что тщательно закрылаквартиру.

– Смотри! – засмеялся Кирюша итолкнул железную дверь, та легко отворилась.

Я заморгала. Конечно, я могу порой забыть очем-то и даже пару раз убегала из дома без сумки, но сегодня не тот случай. Яне только два раза повернула ключ в скважине, но и подергала за ручку. Былозаперто!

– Ну точно! – веселился Кирюша,входя в прихожую. – Вон твоя связка, валяется на тумбе.

Я поразилась до глубины души. Может, язаболела? Почему я столь уверена, что воспользовалась ключами, а потом положилаих в сумку? Ведь сейчас они преспокойно лежат на комоде. Наверное, пора питьтаблетки от маразма!

– Слышь, Лампудель, – обрадовалсяКирюшка, – предлагаю бартерную сделку: ты никому не рассказываешь прошколу, я молчу о незапертой двери. Идет?

Я машинально кивнула и пошла в Катюшинуспальню. После визита в школу у меня заболела голова, и я подумала: на работуможно поехать позднее, ничего не случится, если я опоздаю, клиенты в очереди нестоят. К тому же вечером приедет Милена с кавалером, и раз уж я согласилась ихпринять, надо подготовить гостевую комнату. А постельное белье хранится вбольшом стенном шкафу.

Я перешагнула порог спальни и ощутила озноб.Вроде все как всегда, кроме маленькой детали: небольшой шкафчик у кроватираскрыт, верхний ящик выдвинут, и внутри него пусто.

Я рухнула на постель и замерла. Перед глазамимаячил опустошенный ящик. Внезапно мне стало ясно, что произошло. Я вовсе нерастяпа, я заперла дверь и понеслась к Кирюшке в школу, а по дороге воришказапустил лапу в мою сумку, вытащил оттуда ключи и решил поживиться. Вот почемусвязка лежит на тумбе, а дверь открыта. Мерзкий вор проявил благородство – бросилненужные ему ключи на месте преступления. Думаю, бесполезно искать на нихотпечатки пальцев, негодяй наверняка орудовал в перчатках. И он унес шкатулку!А это невероятная беда.

Я не буду повторять историю моего знакомства сКатюшей, скажу лишь, что наша дружба возникла не в юности.[1]И я, и Катюша очень не любим вспоминать прошлое, у нас там было мало хорошего.Впрочем, в детстве я имела любящих папу с мамой, а вот Катя очень рано лишиласьродных. У нее нет фотографий, на которых она запечатлена ребенком, и ородителях подруга никогда не рассказывает. Единственное, что я знаю: дедушка уКати был военный, он очень любил внучку и незадолго до смерти подарил ейшкатулку. Собственно, она не представляет никакой ценности и сделана, похоже,из простого железа, хоть покрашена под золото. Верхняя часть крышки – покрытаялаком картинка, на которой изображена женщина, сидящая у маленького столика вспальне: дама пишет письмо, перед ней горит зажженная свеча… В общем, настоящийкитч. Это отнюдь не работа палехских или федоскинских мастеров, не изделиеталантливого художника-миниатюриста, просто поделка, которую дедушка Катискорей всего приобрел на рынке в каком-то городе, куда его занесло в очереднуюкомандировку. Насколько я помню, Катюша говорила, что дед занимался инспекциейпродуктов питания в воинских частях, кажется, был санитарным врачом.Подробностей я не знаю, впрочем, и сама Катя путается в деталях.

Короче, цена шкатулки – две копейки, любителямстарины она неинтересна, потому что изготовлена во второй половине двадцатоговека и на произведение искусства никак не тянет. И только для Катюши этобольшая ценность. Мало того что она является единственной памятью о дедушке, такеще моя подруга считает ее талисманом.

Однажды рано утром я заглянула к Катюше вспальню и увидела, как она гладит коробочку.

– Сегодня у меня очень тяжелаяоперация, – пояснила она, увидав изумление на моем лице. – Я всегда втаких случаях пару минут держу шкатулку, от нее приходит удача!