Они перешли в гостиную и сели играть в баккара.

– Я, пожалуй, не буду играть, – сказал Джеймс, небрежно придвигая к каждому нужное количество спичек, служивших фишками. – Что-то голова разболелась. Лучше пройдусь.

Поверх голов ничего не подозревающей компании он одними губами напомнил Фрэнсис: «В саду, в одиннадцать».

А потому в половине одиннадцатого Фрэн, широко зевнув, объявила, что уже страшно поздно и пора бы всем ложиться спать. Поскольку обычно именно ради ее азарта все общество засиживалось за игрой до глубокой ночи, слова эти были восприняты с изумлением и даже отчасти с облегчением. Азиза вывели ненадолго на террасу – исключительно по делу, и пожертвовали один носовой платок на вытирание грязных лапок. Затем Венис отнесла довольного песика наверх. Пенрок с ключом в руке крикнул от входной двери:

– Джеймс уже вернулся?

Фрэн прижалась ухом к двери в комнату Джеймса и, перегнувшись через перила, крикнула в ответ:

– Говорит, он уже лег! Спать хочет, голова так и не прошла.

Пенрок запер дверь и медленно поднялся по лестнице.

– Надеюсь, это не грипп. Я и сам неважно себя чувствую. Может, загляну, спрошу, как он?

– Нет-нет, он не заболел! Просто, знаете, как это бывает, когда голова болит: хочется, чтобы тебя никто не трогал.

Фрэн решила завтра быть с Пеном поласковее, чтобы искупить эту ложь.

– Пен, скажешь Азизу «спокойной ночи»? – спросила Венис, поднося к самому его лицу черную мордочку. – Поцелуй дядю Пена, мой ангел! Вот умница… Правда, он милый?

– Деточка, не разрешай ему облизывать людей!

– Ну бабушка, ты совсем как эта Морланд! Пену нравится. Правда, Пен?

– Я без этого не засну! – со смехом ответил Пенрок, пятясь к своей комнате. – Спокойной ночи, Венис! Спокойной ночи, леди Харт! Спокойной ночи, Фрэн.

– Спокойной ночи, Азиз! – Фрэн прижалась щекой к мягкой собачьей шерстке. – Сладких снов, мое золотце! Венис, не забудь – завтра моя очередь! Спокойной ночи, мой хороший! Спокойной ночи, Генри! Спокойной ночи, бабушка…

Фрэн скользнула к себе в комнату и, закрыв дверь, прижалась к ней спиной.

Пенроку снился сон – будто он идет по длинному темному туннелю, а далеко впереди, на фоне света, виднеется женская фигурка. И почему-то невероятно важно увидеть лицо незнакомки. А ноги как свинцом налиты. Пенрок рванулся изо всех сил и наконец, выйдя на солнце, взял женщину за подбородок и начал поворачивать ее к себе, но тут сзади, в туннеле, раздался страшный шум. Пенрок обернулся посмотреть, что там грохочет, а когда снова глянул вперед, женщина исчезла… Он лежал в своей постели, замирая от необъяснимого дурного предчувствия, а в дверь громко стучали.

– Войдите!

Пенрок сел и включил ночник у кровати. Наверное, что-то случилось – на часах еще не было полуночи.

Вошла леди Харт в халате. Ее добродушное морщинистое лицо совсем побелело.

– Пен, вставай скорее! Случилось ужасное несчастье… Я… Мне страшно!

– Что такое? – Пенрок поспешно накинул халат и сунул ноги в домашние туфли.

– Там девушка… Бунзен ее нашел… Увидел… – Дрожа всем телом, леди Харт прислонилась к столбику кровати. – Пен, в саду у дороги лежит девушка, и она… На ней шляпка… Новая шляпка Фрэн…

– Шляпка? А где Фрэн? – холодея, спросил Пенрок.

– Ее нет в спальне… – Леди Харт пошатнулась, цепляясь за столбик. – И кровать не разобрана… Я сразу сюда бросилась. Пен… Ее нет в комнате…

Леди Харт, обмякнув, осталась лежать на полу без сознания.

Пенрок этого даже не заметил. Он уже мчался по лестнице, прыгая через три ступеньки. Кое-как отпер входную дверь и выбежал в залитый луной сад. От страха мутилось в голове. Посреди лужайки его встретил бледный Бунзен с выпученными глазами.

– Сюда, сэр! Там, у калитки… Господи, ужас… Она… Ее голова…

Она лежала в канаве – там, где дорогу пересекал ручей. В лунном свете все было отчетливо видно: неестественно вывернутые ноги, заведенные за спину руки и голова… Отрубленная голова криво приставлена к шее, а на голову нахлобучена дурацкая новая шляпка Фрэн. Все в глазах заволокло кровавым туманом. Пенрок зажмурился от ужаса. Ноги у него подломились, и, рухнув на колени, он пополз к жуткому телу. Отбросил непристойно легкомысленную шляпку, отвел в сторону слипшиеся, темные от засохшей крови волосы и, с трудом поднявшись, едва дошел до края канавы, а там упал снова, и его вывернуло наизнанку.

Но из-под спутанных, пропитанных кровью волос, искаженное смертной гримасой, ему явилось не прелестное личико Франчески. И тело, и отрубленная голова принадлежали Грейс Морланд.

К возвращению Пенрока леди Харт уже очнулась и со страхом ждала его, присев на краешек кровати.

– Это Грейс Морланд, – сразу же сказал Пенрок. – Ее убили. Надо найти Фрэн.

Леди Харт чуть снова не лишилась чувств, но кое-как справилась с собой и, пошатнувшись, встала на ноги.

– Слава богу, это не Фрэн! Я так испугалась… Мысли путаются… Я тут, кажется, в обморок упала. Сидела потом, старалась взять себя в руки. Заглянем еще раз к ней в комнату!

Фрэн крепко спала, свернувшись, как котенок. Когда зажегся свет, она пошевелилась и раскрыла сонные глаза.

– Кто там? Что? Бабушка! Что такое, воздушный налет?

Леди Харт застыла, как громом пораженная.

– Фрэнсис! Давно ты здесь?

– Что значит – давно? – Фрэнсис села в постели, отбрасывая назад черные кудри. – Всю ночь. То есть как легла, так и сплю.

Пенрок тоже переступил порог.

– Случилось несчастье с Грейс Морланд. Она… Словом, ее убили.

– Грейс Морланд убили? Как это – убили?

От пережитого ужаса Пенрок сделался раздражителен.

– Очень просто – голову отрезали! – рявкнул он.

Венис в халатике выглянула из своей комнаты, прижимая к груди таксу.

– Что тут за крики? Случилось что-нибудь? Воздушный налет?

– Грейс Морланд отрезали голову, – ответила Фрэнсис и залилась истерическим смехом.

Леди Харт, предостерегающе взглянув на Пенрока, села на край кровати и обняла внучку.

– Тише, моя дорогая, успокойся. Ты разволновалась до неприличия. Венис, у нас в саду нашли бедняжку мисс Морланд. Пен только что ходил смотреть.

В комнату бесшумно вдвинулся Генри Голд – темноволосый, чуточку таинственный, обвел быстрым взглядом лица.

Венис бросилась к нему:

– Генри, Грейс Морланд убили!

– Грейс Морланд? Она же была у нас сегодня. Как ее могли убить?

– Убили, представьте себе, – резко проговорил Пенрок, выведенный из себя их бестолковыми репликами. – Она лежит в канаве у дороги. Ей отрезали голову, точно так же, как судомойке прошлым летом. Там сейчас Бунзен, я ему на подмогу садовника отправил.