class="p1">Резко оборачивается и бдительным взором обводит толпу у метро. В этот момент шагавшие сзади Бонды дружно приседают, чтобы завязать шнурки. А ханурики бросаются к киоску с мороженым.

Пока Бонды перевязывают узелки, перед их лицами возникает по паре туфель. Из туфель произрастают ноги проституток Виолы и Лайзы, которые дежурят на площади в ожидании клиентов.

«Мальчики, рядом есть чудное местечко, где вы сможете скинуть свои сандалики со штанишками!» – окликает сверху Виола.

Сидя на корточках, первый Бонд спрашивает у второго: «Нас хотят раздеть? Опять русские карманники?»

Но второй Бонд предполагает, мол, наверное, это русские проститутки. И поднявшись, присвистывает от изумления – девушки оказываются выше их едва ли не на голову.

– Ну, что, малыши, прогуляемся? – улыбается Лайза.

– Очень жаль, милашка, но у нас важная встреча! – произносит первый Бонд разухабистым тоном своего в доску парня.

– Тоже в клубе «Третье дыхание»? Сходка там, что ли, сегодня? – интересуется Виола. – Вас подождать, ребятишки?

– Конечно, дорогая! – первый Бонд, войдя в роль, поглаживает ее по спине.

– Зачем ты это сказал? Теперь они будут нас караулить! – сердито выговаривает второй Бонд.

– Поверь, я знаю, как управиться с русскими шлюхами! – обрывает его напарник.

От киоска за этой сценой наблюдают ханурики. При этом Первый ханурик недобро надрывает обертку эскимо и с отвращением надкусывает надоевшую за день сладость. И грустно вспоминает: «Эх, раньше в Москве повсюду стояли киоски с пивом-сигаретами!»

Россия. Москва. У ресторана «Третье дыхание».

Рабочий приколачивает двумя гвоздями фактурную вывеску «Ресторан-клуб «Третье дыхание». Потом кладет молоток на табурет и дует в трубку установленного на тумбе у входа спирометра – прибора для измерения объема легких. Дует один раз – поршень едва вздрагивает, во второй раз – слегка приподнимается, а на третий – вдруг резко подскакивает вверх. Так что сбивает с гвоздя вывеску, от удара которой сам не успевает увернуться. После чего рабочий удаляется, прихрамывая и потирая ушибленную голову. И уже не обращает внимания на вывеску, хрипло раскачивающуюся на одном гвозде.

Россия. Москва. В ресторане «Третье дыхание».

Войдя в ресторан-клуб, Ральф и Рози растерянно разглядывают причудливо эклектичную публику. Справа между столиками, окружившими танцпол, скользят глянцевые мальчики и девочки, словно спрыгнувшие с обложек модных журналов. А вдоль левой стены тянется массивный стол с мордатыми кургузыми типами, смахивающими на анархистов начала прошлого века.

Но не успевают брат с сестрой определить – направо или налево следует направиться – как на них налетает высокая брюнетка в ярком алом платье, которая чрезвычайно похожа на известную телеведущую Лору, а, может, и является ею. Взмахнув «конским хвостом», теледива уносится, было, дальше, в сопровождении бойфренда – «из золотых». Тот пытается что-то возразить, но она вдруг разворачивается и залепляет в ответ пощечину. За столом «анархистов» раздаются аплодисменты. Приблизившись к ним с бокалом, дива едва не выплескивает шампанское в первое попавшееся лицо. Но Нетужилкин (а это оказывается именно его лицо) успевает перехватить и вывернуть руку нападавшей так, что шампанское выливается в вырез ее платья. Брюнетка дергается, и остатки напитка выплескиваются на Рози.

После этого Нетужилкин считает своим долгом проводить девушку вместе с братом к небольшому столику, спрятанному в полу-нише, куда только что подсела Лиля.

Чуть поодаль стоит еще один овальный стол, которому, похоже, в этом заведении отведена особая роль. Во всяком случае, здесь денди в лоснящихся фунтами костюмах соседствуют с простецкого вида дядьками в потертых до хлипкости джинсах. Они тихо переговариваются друг с другом. Или же, накинув на плечи темные фуфайки (вечер выдался прохладный), исчезают в боковом коридорчике.

Нетужилкин обнимает Лилю. И попутно отмечает: «Чуть не забыл: одна балетная труппа-таки собиралась в Эмираты. Но гастроль отменили, так как в театр пришли письма с угрозами». «С угрозами – от кого?» – осведомляется девушка. «От Аль-Каиды, вроде бы!» – безразлично бросает тот. «Спасибо, брат Тереза!» – благодарит Лиля и оглядывается на оркестр.

Рози тут же восклицает, мол, хорошо бы потанцевать под такую замечательную мелодию. И утягивает за руку Нетужилкина к танцплощадке. Тот неохотно следует за ней и далее, угрюмой горой, отгораживает партнершу, в том числе от неспокойной теледивы. А Рози выплясывает так зажигательно, что понемногу суровое выражение лица Нетужилкина смягчается.

Ральф же в это время с интересом разглядывает причудливую обстановку заведения. И Лиля рассказывает, что в усадьбе Тютчева в Мураново были похожие разнокалиберные столики в гостиной, где всякий мог найти себе занятие и компанию по вкусу.

– Тютчев? Не имел удовольствия с ним общаться, – вежливо отзывается Ральф.

– И не пообщаешься уже! Тютчев – известный русский поэт. Жил в 19 веке. Как ваш Уитмен! – весело замечает девушка.

– Нас предупреждали, что многие русские знают американскую литературу лучше американцев!

– Впрочем, по стилю, Уитмен ближе к нашему Маяковскому. Кстати, у него есть посвящение Лиличке! – Лиля не может удержаться от декламации. —

Дай хоть

Последней нежностью выстелить

Твой уходящий шаг!

– Прощальный шаг? …

– Да, похоже, и я распрощалась с любимым мужчиной! – неожиданно для самой себя признается Лиля, поглядывая на брюнетку в алом.

– Но если рассталась, то уже не с любимым! – с улыбкой заключает Ральф.

В этот момент ударник выдает дробь. И Рози, взмахнув рукой, нечаянно задевает бойфренда теледивы. Не оборачиваясь, тот бьет в ответ локтем. Девушка охает. Нетужилкин мрачно надвигается на ее обидчика, вокруг которого мгновенно группируются прочие «золотые», очевидно, давно искавшие повода поквитаться с «анархистом».

Сквозь танцующую толпу к ним начинают пробираться Бонды. И чуть поодаль привстают за столиком любители Бондианы – ханурики.

Неминуемую потасовку, однако, предотвращает невзрачный дяденька из-за овального стола. Он дежурно прикрикивает: «Цыц! Раскудахтались! Мыслить мешаете!» А затем набрасывает фуфайку и тоже скрывается в боковом коридорчике.

«Золотые» мгновенно рассасываются. А Нетужилкин уводит с танцплощадки раскрасневшуюся Рози.

«Ральф, пойдем, подышим свежим воздухом!» – предлагает Рози. И утягивает брата в коридорчик.

Россия. Москва. Во дворе ресторана «Третье дыхание».

Во дворике под смешными детсадовскими «грибочками», поставив в ногах дорогие кейсы, денди с потертыми дядьками распивают из граненых стаканов водку, попутно прихлебывая пиво из кружек.

Но Ральфу и Рози не удается полюбоваться этой идиллией. Вдруг подскакивает какой-то хмырь в потрепанном батнике с капюшоном и старомодных очках – с темными круглыми стеклами в ярко-синей оправе. Хмырь крепко хватает брата под локоток и направляется к одному из «грибочков», жестом приказав Рози оставаться на месте.

Под «грибком» Ральфа поджидает еще один тип в таких же допотопных очках. Он приветствует его голосом Эндрю Стапмена: «Привет! Я надеялся, что ты найдешь меня!»

Ральф с изумлением