Но до Матвеевой матшколы мы можем добраться только на метро! – восклицает Лиля.

Вновь раздается звонок. Дмитрий отходит к окну. Лиля наливает себе кофе из турки, стоящей здесь же на столике, и забирается с ногами в кресло.

– Позвонила эта крученная телезвезда Лора. Согласилась участвовать в новом шоу! – радуется Дмитрий. – Прости, но наше время вышло!

– Наше время вышло! – передразнивает девушка.

– Но, Лиличка, я же не виноват, что ты застряла по дороге!

– Ты обхаживаешь эту вымороченную теледиву – ради собственной раскрутки! – выговаривает гостья и залпом допивает кофе. – Хотя, признайся, она раздражает тебя?

– Безмерно! Никогда не знаешь, какую маску она нацепит на себя в следующий раз. Позавчера, например, весь вечер изображала томную идиотку с десятком расхожих напыщенных фраз! – усмехается хозяин. – Однако, эта стерва действует на эфирные рейтинги, как виагра на пенисы!

Хлопнув по столику пустой чашкой, Лиля выскакивает в коридор.

Россия. Москва. У входа в метро – утром следующего дня.

Лиля с Матвеем подходит к метро. Оглядывается вокруг, отмечая непривычное безлюдье. Покрепче ухватив сына за руку, набирает в легкие больше воздуха, как будто собирается нырнуть. И решительно толкает тугую стеклянную дверь.

США. Форт-Мид. У здания АНБ.

Сняв с шеи шарф в виде звездно-полосатого флага, рабочий деловито протирает вывеску с надписью «США. Форт-Мид. Штаб-квартира Агентства национальной безопасности».

США. Форт-Мид. АНБ. В кабинете начальника Ральфа.

Войдя в кабинет, Ральф докладывает: «Лекарство подействовало, сэр. Правительство утвердило санкции против Москвы!».

– А наша фрау? – интересуется начальник.

– А фрау направилась в парикмахерскую. Она всегда туда заезжает перед встречей с лидером партийной фракции. Может, у них роман? – прибавляет Ральф. – Проследить?

Начальник реагирует неопределенным жестом – мол, потом. И представляет своего собеседника: «Познакомься, Ральф. Глава отдела специальных мероприятий ЦРУ Джордж Коун».

Подняв глаза от лежащего на столе досье, Коун пристально смотрит на сотрудника АНБ. И проговаривает скучным голосом: «Итак, Ральф Хойт. Учился вместе с Эндрю Стапменом. Тем, что растрезвонил на весь мир, якобы мы установили систему тотальной прослушки. И мол, даже отслеживаем контакты союзников и их лидеров!»

– Но мы со Стапменом лишь значились сокурсниками. Не более! – напоминает Ральф.

– А мне докладывали, что вы были достаточно близки! – парирует Коун. И поскольку Ральф пытается что-то объяснить, вновь обрывает его. – Отправишься в Москву и передашь конфиденциальное предложение от президента. Если Стапмен закроет тему прослушки и вернется в США, ему гарантируют безопасность.

Тем временем начальник поливает из детской лейки цветы на подоконнике. Над кактусом с «ушами-тарелками», наподобие мини-радара, он призадумывается. Вода продолжает течь из опущенного носика и уже переливается через край горшка. Спохватившись, начальник машинально выуживает салфетку из ящика углового столика и вытирает лужицу. А мокрый бумажный комок, не глядя, выбрасывает в мусорную корзину. Ральф привычно наблюдает за манипуляциями шефа, тогда как Коун следит за ним с явным неодобрением.

– Но Стапмена охраняют российские спецслужбы! Если на него не сумели выйти ваши сотрудники, как это сделаю я? – удивляется Ральф.

– Нет таких задач, что были бы не по плечу моим парням! – резко отвечает Коун, но далее говорит уже мягче. – Впрочем, мы решили изменить направление поиска. Вот список заведений, где собираются люди, мнящие себя компьютерными гениями.

Он протягивает Ральфу листок с перечнем названий. Просмотрев листок, тот переспрашивает: «А ему, в самом деле, гарантируют безопасность?» Коун вновь концентрирует на лице Ральфа свой тяжелый, под стать увесистому подбородку, взгляд. И заключает: «Стапмен – гражданин США. И хотя он наделал немало глупостей, мы обязаны вытащить его из лап КГБ!»

Когда за подчиненным закрывается дверь, хозяин кабинета возвращается в свое кресло и вопросительно смотрит на коллегу.

– На фоне нашего провала в Крыму, тем более, важно покончить с этим делом, – пожимает плечами Коун. – Хойт настроен на одну волну с объектом поиска и, возможно, сумеет нам помочь.

– Но Хойт…

– Когда он найдет Стапмена, предателя настигнет справедливое возмездие. А Хойт спокойно вернется домой! – заверяет гость.

Россия. Москва. В Лилиной квартире. Ночь.

Лиля спит в сиреневой пижаме с оборками. Ей снится, что в некой арабской стране исламские радикалы захватывают российскую балетную труппу. И после того, как очередная танцовщица исполняет свою партию, ее подхватывают с помоста два боевика. И далее похожее на гильотину устройство отрубает еще одну красивую головку с фигурной прической, которую тут же втыкают в песок. От заключительного танца солистки у многих присутствующих выступают слезы на глазах. Сидящий в центре главарь боевиков взмахивает платком, извещая о помиловании. Но балерина вдруг взмывает вперед – в отчаянном прыжке – и кто-то стреляет, конечно. И когда ее голову тоже втыкают в песок, Лиля в ужасе просыпается.

Не глядя на часы, дрожащими пальцами нажимает на телефонные кнопки. Раздаются гудки. И в правом верхнем углу в темноте как будто зажигается лампа, высвечивающая в круге света ее приятеля Нетужилкина.

– Нетужилкин! – Лиля едва не кричит. – Срочно нужно выяснить, не направляется ли балетная труппа из России на гастроли в арабскую страну? У тебя ведь повсюду есть друзья из «Левого марша».

– Вот до каких кошмаров можно дойти – на политической почве! – сонно зевает в ответ Нетужилкин.

– Ты же знаешь, я завязала с журналистикой! Когда все московские издания поделились на те, где нахваливали нового президента или мочили его в сортире, я подалась редактором на телестудию.

– Но откуда тогда – подобные сновидения?

– Может, из-за последних терактов? Я тогда застряла в толпе на соседней станции. А потом едва заставила себя спуститься с сыном в метро!

Проговаривая это, Лиля встает с кровати и идет на кухню. Наливает воду в чайник и включает его. При этом световое пятно с изображением Нетужилкина, подобно солнечному зайчику, перемещается вслед за ней по стенам, пока не закрепляется на правой верхней дверце буфета.

– А теперь, оказавшись в подземке, стараюсь вычислить подозрительных типов. И жду сигнала, – продолжает девушка.

– Сигнала? Какого? – оживляется Нетужилкин.

Вскипевший чайник громко свистит.

– Противный пронзительный свист! Появляется, если рядом человек оказался на грани нервного срыва, и это чревато опасностью – для него и окружающих.

– И ты?

– Пытаюсь как-то «переключить», отвлечь какой-нибудь ерундой. Зачастую этого бывает достаточно.

– Тоже мне – мать Тереза! – фыркает приятель.

Лиля улыбается: «А недавно попался мужик с похмельным синдромом. Весь извелся!» Попутно наливает чай и кладет в чашку варенье. Отхлебывает.

«Это у тебя – постстрессовый синдром! Давай пересечемся в клубешнике», – завершает разговор Нетужилкин.

Вернувшись в постель, Лиля лежит с открытыми глазами, зная, что больше не заснет.

США. Форт-Мид. В доме Ральфа и Рози.

Из сиреневой постели Лили действие перемещается в