в моментах, где я ошибался. И когда нечисть превратилась в манекен, Александр подытожил:

"Я не знаю, о чем ты думал во время боя, или ты просто выключил мозг, но это был самый слабый бой в твоём исполнении. Позор семьи! И этот тот, кто на днях бился с богом?"

Я только пожал плечами и утёр выступившую на лбу испарину. Тяжело дыша, произнес:

— Выиграл же.

"Такие грубые ошибки забирают лишние руны. А они не бесконечные. Так что к середине боя ты бы перешёл на визуализацию рун. И если бы тварь была чуть умнее этого ожившего бревна — ты бы уже лежал бездыханным на каком-нибудь болоте".

Я сел на скамью, достал из кармана фляжку с восстанавливающим отваром, который мне каждое утро готовил Федор. Открутил крышку и сделал несколько жадных глотков.

— Для реального боя у меня есть ты, — ответил я, оторвавшись от горлышка. — Мудрый наставник, который всегда поможет и подскажет.

"Мое терпение не безгранично. И рано или поздно помогать тебе я не стану", — проворчал старший Морозов, явно польщенный моей лестью.

— Ну, тогда коса останется гнить вместе со мной на болотах. И твой кругозор уменьшится с путешествий по миру и просмотра сериалов до серых стен бетонного мешка.

Александр промолчал, и я довольно записал эту маленькую моральную победу на свой счёт. Сделал ещё пару глотков отвара и снова вернулся на площадку. Чтобы закрепить успех. Только в этот раз уже без подсказок наставника. Вышло на порядок лучше. Быть может, все дело было в том, что я перестал думать о странном сне и своем братце, который снова куда-то пропал.

* * *

С площадки я ушел через час, когда даже самые простые плетения перестали меня слушаться, а фляжка с отваром почти опустела. И только выйдя с площадки, я пожалел о проявленном безрассудстве. Голова закружилась, в глазах потемнело. Виски заломило, а по телу пробежала волна озноба. Я с трудом дополз до гостиной, где предусмотрительный Федор уже поставил на стол чайник с отваром, который привел меня в чувство. Правда, не до конца. И сославшись на плохое самочувствие, я покинул гостиную и кое-как поплелся в спальню.

Но отдохнуть у меня не вышло. Потому что едва только я закрыл дверь, как зазвонил телефон. Я подошёл к столу, взял аппарат. На экране высвечивался номер Виктора. Провел пальцем по стеклу, принимая звонок.

— У аппарата.

— Доброе утро, мастер Морозов, — послышался в динамике голос Круглова.

— Доброе, — осторожно ответил я, припоминая про сегодняшний визит в Синод. Это событие совсем вылетело у меня из головы.

— Мастер Никон очень обеспокоен, — продолжил Феникс. — Он звонил вам несколько раз, но вы не брали трубку. Ваш наставник хотел уже было связаться с вашим секретарём, чтобы уточнить, все ли с вами в порядке.

— А что со мной могло случиться? — удивился я.

— Ну, мало ли, — философски ответил Феникс. — В прошлый раз, когда вы пропали со связи, вы оказались в чужой стране. За океаном. А вскоре, в этой стране скоропостижно скончался один из высокопоставленных жрецов.

"И император", — хотел было сказать я, но промолчал. Вместо этого произнес:

— Решил устроить тренировку.

— Полезное дело, — одобрил Виктор.

— Мастер Никон звонил мне, чтобы вызвать на допрос в Синод?

— Ну зачем называть это так категорично? — ответил Круглов. — Просто для доверительной беседы.

— Во сколько? — уточнил я.

— Вы сами вольны назвать время, — послышалось в динамике, и я покосился на часы:

— Давайте через час. Я приду в себя после тренировки. Давно не практиковал работу с силой.

Виктор хмыкнул, явно ставя эти слова под сомнение. Но спорить не стал:

— Отлично, мастер Морозов. Тогда я заеду за вами через час. А вы позвоните, пожалуйста, наставнику. Успокойте старика. До встречи, мастер Морозов.

— До встречи, — ответил я, но динамик уже замолчал.

Я взглянул на экран, на котором висели уведомления о нескольких пропущенных звонках. Пять было от Никона, ещё по одному — от Марьи Пожарской и Шереметьевой.

Звонок от Марьи меня удивил. Обычно связным между семьями выступал Иван. Раздумывая, я ушел в ванную, открыл оба крана, и в ванну полилась вода. Я же вернулся в комнату, и перезвонил Никону. Куратор взял трубку почти сразу:

— Мир дому вашему, мастер Морозов. Я уже начал беспокоиться, куда вы пропали. Как ваши дела?

Фраза про беспокойство, которая прозвучала второй раз за короткое время, немного напрягла. Я почувствовал себя преступником, который находится под домашним арестом.

— Вашими молитвами, — ответил я дежурной фразой.

— Вот и славно, — оживился синодник. — Признаться, в последнее время вы совсем не бережете старика. И заставляете меня часто волноваться. А мне, между прочим, немного осталось до пенсии.

"Такова жизнь", — хотел было ответить я, но вовремя прикусил язык. Не хватало ещё накалять обстановку как раз перед визитом в Михайловский собор.

— Я старый больной человек, который просто хочет спокойно дожить свои деньки.

— Простите мою беспечность. Я был на тренировке. И не слышал звонков. Мы уже договорились с Виктором о визите в Синод.

— Да, мастер Круглов уже передал мне, что вы приедете через час. Я уведомил комиссию.

— Комиссию? — переспросил я.

— Ну, формально это называется отчёт перед комиссией, — беспечно ответил синодник. — Не стоит беспокоиться, на комиссии буду я и Верховный жрец. Ну и мастер Круглов, как глава службы антимагов.

Такой поворот событий мне решительно не понравился. Но я ответил:

— Как скажете, мастер Никон.

— Мастер Круглов введёт вас в курс дела, — деловито добавил Никон. — До встречи, княжич Морозов. Берегите себя.

— Вашими молитвами, — попрощался я и сбросил звонок.

"На тебя уже завели дело? — ехидно уточнил Александр. — Ты все ещё не передумал бежать из этого мира"?

— Пока нет, — угрюмо ответил я. — Но беседа вдруг превратилась в выступление перед комиссией.

"Это они ещё не знают о твоих маленьких грешках и скелетах в шкафу, — успокоил меня наставник. — Например, что семья держит в склепе темного неубитого ведьмака. А ещё, что этот некромант может общаться с тобой