Ну вот, настроение уже улучшилось. И даже отражение сестры,показательно сидящей ко мне спиной, с огромными наушниками, через которые всеравно прорывается что-то тяжело-грохочущее, не способно его испортить.

У Эльвиры еще не прошел сложный период. Когда она быламаленькой, то повторяла все за мной, а теперь всегда поступает наоборот.Одевается нарочито небрежно: широкие джинсы, обтрепанные куртки, растянутыебесформенные футболки и балахоны – это как раз по ней. Грубит мне, маме, папе иврубает такую музыку, что у меня закладывает уши. Смеется надо мной, смотрит спрезрением. Иногда кажется, что она меня ненавидит. От нее всегда можно ожидатьсамых злых шуток. Вот, например, сегодня с Максом…

Мысль о Максе так взволновала меня, что пришлось взятьрасческу и тщательно причесать еще влажные после ванной волосы.

Я вспомнила, как увидела Макса впервые на консультации передвступительными экзаменами в универ. Я сразу обратила на него внимание. Он былочень красив, а еще в нем чувствовалась эдакая породистость и элегантнаянебрежность. Увы, среди парней много таких, которые считают, что «настоящиемужики» не должны следить за собой. Они не пользуются дезодоратном и туалетнойводой, носят ужасные обвисшие на попе джинсы и мятые, покрытые катышкамифутболки. Однако заверю вас, что исходящий от них запах – отнюдь не ароматмужественности, а потрепанный вид и торчащие во все стороны волосы, из которыхк тому же дождем сыплется перхоть, свидетельствуют лишь об обычной неряшливости– и только. Макс не такой.

Когда я после консультации вышла на улицу, он стоял и курил.Сигарета идет ему, делая похожим на персонажа какого-то черно-белого старогофильма. Когда я проходила мимо, Макс улыбнулся, и я ответила тем же. А наэкзаменах он уже здоровался со мной, как со знакомой.

Мы попали в одну группу. Я видела, что он выделяет менясреди других девушек, охотно болтает обо всяких пустяках, мы часто в однойкомпании ходим в клуб или кафе «Ойкумена», но он никогда не сделал ни одногошага мне навстречу – только взгляды, полунамеки, как вчера. Целый курс мыпроучились рядом, далекие друг от друга. Иногда мне кажется, что он боитсяменя.

Я никак не могу поверить в то, что случилось сегодня!

Так, я опять разволновалась. Пора взять себя в руки. Легкиймассаж висков, несколько упражнений для шеи (голову вправо, влево, наклонить, запрокинуть),глубокий вздох, выдох… можно продолжать.

Вчера, после того вечера в кафе, я твердо решила, что порапоговорить. Это очень страшно, я и так в присутствии Макса начинаю вести себяпо-дурацки: то ни к месту хихикаю, то впадаю в ступор. Так вот, разогревшись отобманчиво теплого обхождения, я решилась. Подошла к нему сегодня и сказала, чтожду его в «Ойкумене». Испугавшись, что он откажется, сразу ушла и отключилателефон.

Я так волновалась, что ничего не ела с самого завтрака.

На улице шел дождь, противный сентябрьский дождь, и желтыелистья плавали в лужах, словно забытые, никому не нужные кораблики, которымникогда не войти в порт назначения. Как назло, я забыла зонтик, поэтомупромокла и промочила туфли. Пришлось приводить себя в туалете в порядок:судорожно подправлять макияж, протирать туфли и чистить колготки, на которых,несмотря на то что я стараюсь ходить аккуратно, все же остались грязные брызги.

Я ждала Макса, сидя за столиком, на котором остывал кофе, ноон так и не пришел.

Хорошо, что тушь у меня дорогая – не размазывается.

И вечером… Зачем Эльвира говорила с ним? Зачем выдавала себяза меня? Конечно, мне назло. Хотела подразнить.

Она называет себя Эль. В этом имени есть что-то неприятное,острое, как булавочный укол.

На следующий день я специально пришла из школы пораньше,сбежав с двух последних уроков. К тому времени у меня уже появилось нечто вродеплана. Но для этого требовалось немного изменить себя.

Эмилия все еще в институте, мама «чистила перышки» в своемсалоне. Это у нее на целый день: тренажерный зал, бассейн, затем косметолог,массаж, обертывания… Отец, как всегда, на работе – он вообще живет скорее там,чем здесь. В общем, полный порядок и никаких ненужных свидетелей.

Открыв шкаф, я уставилась в его переливающееся разнымитканями и фактурами нутро. Увы, в сорок второй размер мне, с моим полноценнымсорок шестым, не влезть никогда, поэтому все вещички сестры почти бесполезны.Но и тут можно кое-что придумать. Я взяла простой черный топ и розовуюкружевную юбку. Юбка, как и ожидалось, оказалась маловата. Пришлось распоротьнекоторые из составляющих ее клиньев и вшить между ними куски черного бархата илатекса, кстати обнаружившиеся среди всяких полезных тряпок в коллекции моеймамы. Этот латекс и бархат она покупала два года назад – чтобы сделать мнемаску на один из новогодних карнавалов. Кстати, так и не сшила. С рукоделием,если честно, в семье не очень. Только маме еще иногда кажется, что она вдругвозьмет и сотворит нечто прекрасное.

Я трезво оценивала свои возможности, но особо не парилась.Фигня вопрос – стоит только по-настоящему захотеть! Провозившись час и исколовпальцы иголкой, я пришила клинья на живую нитку, не слишком аккуратно, но это ине бросалось в глаза. Померив то, что получилось, осталась довольна. Во мнеесть талант дизайнера. Я представила себя известным кутюрье на показе мод.Особенно ярко передо мной возник образ сидящей в зале сестры, с жаднымлюбопытством и завистью наблюдающей за происходящим на сцене. «Так-то, дрогуша!»– сказала я и расхохоталась.

Вытащив мамину косметику (с Милы хватит и юбки –представляю, какой скандал поднимется, когда она узнает, но да ладно, не этосейчас важно), я подкрасила глаза и губы. Помада, правда, никак не желалаложиться ровно, в результате чего рот все время казался перекошенным вкакую-нибудь сторону. Поборовшись с ней добрых полчаса, я поняла, что этот бой,увы, проигран, и времени почти не остается. Пришлось взять салфетку и стеретьполучившееся безобразие, что удалось тоже с большим трудом, только с помощьюМилкиного молочка для снятия макияжа. И как она красится каждый день?!Убедившись, какой это тяжкий труд, я даже стала испытывать к ней нечто вродеуважения. Я расчесала волосы, пощипала себя за щеки, чтобы кожа слегкапорозовела и приняла более здоровый вид, и поняла, что пора выходить из дома.

Довершили мой наряд высокие мартинсы и потрепанная кожанаякуртка типа косухи, в которой я обычно таскаюсь в школу. Получилось необычно ис такой милой сумасшедшинкой, мне даже к лицу.

Запихнув в сумку Желязны, я вышла из квартиры, закрыла дверьи поехала к Милкиному университету.

Несмотря на то что пришлось еще кое-куда заскочить, когда яприбыла на место, до конца занятий оставалось еще двадцать минут. Заняв удобнуюпозицию в кустах, я запаслась терпением и принялась ждать. Кстати, я неговорила, что терпение – моя сильная сторона?