Дверь подвала поднялась, и они выехали в бурю.

* * *

Путь из Лос-Анджелеса до 92-й автострады обернулся сущим кошмаром. На землю обрушивались целые водопады, в бронированное покрытие машины лупили камни размером с бейсбольный мяч. Тэннер, продолжая курить, включил особые огни. На носу у него сидели инфравизоры, а снаружи подстерегали буря и тьма.

Приемник то и дело свистел и потрескивал. Тэннеру чудилось отдаленное бормотание какого-то голоса, но разобрать не удавалось ни единого слова.

Когда автострада кончилась и огромные колеса зашуршали по бездорожью, Тэннер возглавил колонну, а прочие охотно согласились с ролью ведомых: Тэннер знал дорогу, они — нет.

Черт держался давнего маршрута контрабандистов, по которому некогда возил мормонам сласти. Возможно, теперь только он один и знал эту дорогу. Возможно… но вообще-то всегда кто-нибудь разведает, где бы скоренько настричь капусты. Так что в Лос-Анджелесе вполне мог сыскаться другой знаток тайных троп.

Засверкали молнии — с небес срывались не стрелы, а громадные полотнища огня. Изоляция в машине работала исправно, но спустя какое-то время волосы у Тэннера встали дыбом. Один раз неподалеку мелькнул исполинский ядозуб, но, может, просто померещилось. К панели управления огнем Тэннер пока не прикасался: он покажет зубы, когда беды будет не миновать, но не раньше. Если верить показаниям сканеров заднего обзора, одна из движущихся сзади машин выпустила ракету, но уточнить, так ли это, возможности не было: едва вездеходы покинули гараж, связь прервалась.

Навстречу хлынули мощные потоки воды и заплескались вокруг вездехода. В небе грохотала канонада. Перед капотом рухнула здоровенная, с надгробие, глыба, но Тэннер объехал ее, резко вильнув в сторону. По небу с севера на юг метались алые сполохи. В их свете Тэннер разглядел множество черных полос, и все они двигались с запада на восток. Зрелище не вдохновляло. Буря могла затянуться на много дней.

Черт аккуратно обогнул радиационный карман, нисколько не выдохшийся за те четыре года, что он не ездил этой дорогой.

Дальше песок сплавился в стеклянистое море. Тэннер сбросил скорость и пустился сквозь блескучую гладь, высматривая впереди кратеры и расселины.

Небеса извергли на него еще три камнепада, а потом внезапно раскололись, явив ослепительно яркую синеву, окаймленную лиловым. Половинки темного занавеса стремительно откатились к полюсам, рев и грохот утихли. Северный край неба остался голубовато-сиреневым, а за спиной у Тэннера повисло зеленое закатное солнце.

Они все-таки преодолели полосу бури. Тэннер отключил инфравизоры, поднял на лоб защитные очки и врубил обычное освещение.

Пустыня сама по себе не подарок.

В снопах света, лившегося из фар вездехода, мелькнуло и исчезло нечто вроде гигантского нетопыря. Тэннер и ухом не повел. Пять минут спустя тварь пошла на второй заход, на сей раз куда ближе, и Черт запустил магниевую вспышку. Из тьмы выхватило черный силуэт футов сорока в поперечнике. Тэннер шарахнул по нему дуплетом из 50-го калибра, истратив на все про все считанные секунды. Тварь спикировала на землю и больше не появлялась.

Для лохов здесь была Проклятая Дорога. Для Черта Тэннера — все еще автостоянка. Он проходил этот маршрут тридцать два раза, и, с его точки зрения, Дорога начиналась в тех краях, что некогда звались Колорадо.

Тэннер вел колонну, а ночная тьма скребла по нервам как наждаком.

Самолеты в Бостон не летали. Разве что до войны. Теперь подняться можно было всего на пару сотен футов, а выше обитали ветры. Да не просто ветры: могучие стихии, что, буйствуя вокруг земного шара, срезали вершины с гор и макушки секвой, рушили дома, а птиц, летучих мышей, насекомых да и все, способное двигаться, собирали в высоко вознесенный мертвый пояс. Эти ветры, гуляя над миром, вышивали небо узором темных мусорных нитей, иногда встречаясь, сплетаясь, сталкиваясь, и, где бы они ни сошлись, на землю падали тонны хлама, ибо масса его непомерно возрастала. Воздушные перевозки в какую бы то ни было точку планеты приказали долго жить, ибо упомянутые ветры носились по замкнутому кругу без передышки. На памяти Тэннера они за двадцать пять лет не утихали ни разу.

Тэннер упрямо ехал и ехал по диагонали к зеленому закату. Вокруг по-прежнему клубились тучи пыли, сиреневое небо вновь полиловело. Потом солнце наконец спряталось, настала ночь, и где-то в вышине над миром затеплились чуть видные звезды. Через некоторое время взошла луна, и половинка, явленная ею в ту ночь, густо алела, словно бокал кьянти при свечах.

Тэннер закурил еще одну сигарету и принялся не спеша, тихо и без всякого выражения сыпать проклятиями.

Машины торили путь меж грудами обломков камня, металла, исковерканных механизмов. Мелькнул даже нос корабля. Перед Тэннером через дорогу заскользила темно-зеленая в свете фар змея толщиной с контейнер для мусора. Черт тормознул, а зеленое тело все тянулось, тянулось, тянулось… Прежде чем Тэннер отпустил тормоз и вновь осторожно тронул педаль газа, с одной стороны на другую перетекло добрых сто двадцать футов змеиного туловища.

Черт бросил мимолетный взгляд на экран, куда выводилась инфракрасная версия обзора по левому борту, и во мраке под грудой балок и битого кирпича вроде бы заметил два горящих глаза. На всякий случай ближайшие несколько миль Тэннер не убирал руку от кнопки огневого контроля.

В вездеходе не предусматривалось окон — только экраны давали обзор во всех направлениях, не исключая пространства непосредственно над и под машиной. Тэннер восседал в боксе, защищенном от радиации. У его вездехода было восемь колес с тяжелыми протекторами, а длина составляла тридцать два фута. Безопасность обеспечивали восемь пулеметов 50-го калибра и четыре гранатомета. Помимо того, имелось тридцать бронебойных ракет, каковые водитель мог запускать вперед или под углом до сорока градусов. По бокам, на носу, корме и крыше машины крепилось по огнемету. Острые как бритва «крылья» из закаленной стали — восемнадцатидюймовые у основания и постепенно сходящиеся в острие диаметром чуть больше дюйма — двигались вдоль бортов, описывая дугу в сто восемьдесят градусов на высоте два фута восемь дюймов над землей. Установленные в восьми футах от тыльной части переднего бампера под нужным углом к корпусу вездехода, они выдвигались с обеих сторон на шесть футов. При нападении «крылья» можно было поставить наперевес, подобно копьям, или совсем чуть-чуть выдвинуть из бортов, чтобы, приняв удар с фланга, располосовать противника. Вездеход был пуленепробиваем, снабжен кондиционером, санитарными удобствами и кладовой, полной припасов. В держателе на дверце по левую руку от водителя висел длинноствольный «магнум-357», а стойку над передним сиденьем занимали карабин калибра 30,06, автоматический пистолет 45-го калибра и шесть