— О, Лана, — выдыхает она, имена явно находят отклик в ее сознании, и она понимает всю серьезность каждого варианта.

— Да, "о" это правильно. — Я бросаю коробку с тестом на стойку, чувствуя тяжесть своего выбора, потенциальные последствия своих действий. — Каждый из них… несет в себе различные осложнения.

Джулия кивает, ее прежняя нервозность сменилась спокойствием человека, идущего по минному полю.

— У тебя есть какие-нибудь идеи… Я имею в виду, на кого ты надеешься?

Вопрос повисает в воздухе, густой и безответный. Я качаю головой, переполненная эмоциями.

— Надеюсь? Не знаю, правильное ли это слово. Каждый… это как выбор между скалой, твердым местом и краем обрыва.

Она протягивает руку и неуверенно кладет ее мне на плечо.

— Что бы ни случилось, Лана, мы разберемся. Ты не одна.

Ее заверения — небольшое утешение в хаосе моих мыслей. Одна или нет, но путь впереди чреват опасностью, и решение принимать только мне.

— Джулия, ты можешь оставить это… только, между нами?

Ее реакция мгновенна, ее преданность не вызывает сомнений. Она имитирует молнию на губах и закрывает ее на ключ, отбрасывая в сторону.

— Твой секрет уйдет со мной в могилу, Лана. Ты знаешь это.

Я не могу не улыбнуться, уголок моего рта приподнимается в знак искренней признательности.

— Спасибо, Джулс.

Я кручу тест в своих пальцах, каждая секунда растягивается в вечность, пока я готовлюсь к тому, что должно произойти.

Зайдя в ванную, я ставлю коробку на стойку, и мое отражение смотрит на меня из зеркала. Женщина, смотрящая на меня, кажется чужой, попавшей в муки жизни, которую она никогда не ожидала. И все же я здесь, собираюсь пройти тест, который может все изменить.

Мои руки не дрожат, когда я готовлюсь к тесту. Это простая вещь, всего лишь кусочек пластика, способный решить мое ближайшее будущее. Я механически следую инструкциям, а мой разум находится за миллион миль от меня.

Моя жизнь, тщательно выстроенный фасад власти и контроля, теперь балансирует на краю этой фарфоровой пропасти. Григорий с его пронзительным взглядом и опасными обещаниями, Роман, чье обаяние и сладкие слова могли бы соблазнить самого дьявола, или Лука, загадочный и напряженный, — каждый из них способен либо спасти меня, либо утащить под воду.

Я закрываю глаза и глубоко дышу. В воздухе чувствуется тяжелый аромат жасмина, оставшийся после моего последнего купания, он призван успокаивать, но вместо этого кажется, что он издевается своим сладким спокойствием.

Три минуты. Это все, что нужно, чтобы узнать. Три минуты, чтобы решить, нужно ли мне готовиться к войне или к еще более коварному миру. У каждого своя империя, свои планы, если станет известно о ребенке — моем ребенке — баланс изменится, и не обязательно в мою пользу.

Положительно. Две розовые линии смотрят на меня с гребаной палки.

— Черт.

Тест выскальзывает из моих пальцев, ударяясь о стойку, словно в знак солидарности с моим внезапным онемением. Тяжело опираясь на раковину, я смотрю на себя в зеркало. Цвет исчез с моего лица, оставив меня бледной, даже призрачной. В моих глазах нет тепла, только зарождающееся осознание шаткости своего положения.

Стук в дверь нарушает мою задумчивость, слишком мягкий, чтобы быть одним из них. Должно быть, это Джулс.

Выйдя из ванной, я вдруг чувствую, что весь мир словно обрушился на мои плечи. Джулия стоит там, ее глаза расширены от беспокойства. Ей не нужно спрашивать: один взгляд на мое лицо — и она знает. Черт возьми, она слишком хорошо меня знает.

Ее голос мягкий, осторожный, когда она заводит тему, о которой мы обе думаем.

— Что ты будешь делать, Лана? Есть варианты… оставить его, отдать на усыновление или… ну, ты знаешь.

Я опускаюсь на стул, реальность ситуации обрушивается на меня, как товарный поезд.

— У меня нет ни малейшего понятия, Джулс.

Джулия не вздрагивает, не осуждает. Это не в ее стиле. Вместо этого она просто ждет, давая мне возможность собраться с мыслями и придумать следующий шаг.

— В смысле, как мне вообще начать разбираться с этим? — Я продолжаю, в голове проносятся сценарии, которые я даже не представляла, что мне придется рассматривать. — Любой из них… это все меняет. И не только для меня.

Джулия кивает:

— Прежде всего, нам нужно подтвердить беременность у врача. Получить реальные ответы, прежде чем принимать какие-либо решения.

Это логично, практично, и я цепляюсь за это, как за спасательный круг. Это что-то осязаемое, что я могу сделать, вместо того чтобы погружаться в мысли о "что-если".

— Для начала, визит к врачу.

— Но мы должны быть осторожны, — добавляет она, ее глаза теперь остры от стратегии. — Мы не можем просто пойти в любую клинику, тебя узнают, а ты не хочешь, чтобы кто-то узнал об этом, пока ты не будешь готова.

— Осторожность — это главное, — бормочу я, прекрасно зная, насколько порочной может быть мельница слухов.

Джулия достает свой телефон, ее большие пальцы быстро танцуют по экрану.

— Я знаю кое-кого, кто может помочь. Она осторожна и обязана мне услугой. — Она смотрит на меня, в ее чертах вырисовывается решимость. — Она примет тебя инкогнито.

Облегчение нахлынуло на меня неожиданной волной. Это не так уж и много, но на данный момент этого достаточно — это путь вперед,

— Спасибо.

— Мы вместе, Лана. Всегда были вместе.

Я наблюдаю за ней, пока она продолжает набирать текст на своем телефоне, приводя все в движение со сноровкой, которая заставляет меня удивляться, как мне вообще повезло, что она оказалась рядом со мной. Наконец она поднимает глаза, и на ее лице появляется маска спокойствия, не соответствующая тем стремительным действиям, которые она совершила мгновение назад.

— Теперь, когда проблема решена, у тебя сегодня встреча. Политик, — напоминает она мне, ее тон приобретает более профессиональный оттенок, — он хочет поговорить о новых мерах безопасности. Хочет убедиться, что поставки нелегальных товаров из твоего синдиката невозможно отследить. Чтобы избежать инцидентов, подобных… этой ночи.

Я приостанавливаюсь, на середине движения сбрасывая дневную броню ради ночного утешения.

— Ты уже слышала об этом? — С тяжелым вздохом я добавляю: — под этой крышей никогда ничего не остается в секрете. — Ткань моего платья спадает, сменяясь мягкими объятиями пижамы.

Выражение лица Джулии становится серьезным, а ее следующие слова несут в себе вес серьезного предупреждения.

— Именно поэтому мы должны держать твою беременность в секрете. Ты даже не представляешь, сколько такие люди, как Перес, готовы заплатить за подобную информацию.

— Ты права, — признаю я, и борьба на время утихает. — Мы