Юный Дональд Фергюсон выбежал из замка и стремглав понессявверх по склону холма, распугивая мирно пасущихся овечек. К своему удивлению,он обнаружил сразу обеих сестер-близнецов, причем в компании Джеми Мак-Дуффа,что Дональда, впрочем, ничуть не изумило.

— Груочь! — позвал он. — В зале замка старший Мак-Фергюс, онжелает тебя видеть! Я пришел за тобой. Тебя выдадут замуж на этой неделе,сестричка! И братец Иэн сгорает от нетерпения: хочет увидеть свою невесту! —Дональд ухмыльнулся.

Груочь Мак-Дуфф нехотя отвлеклась от задушевной беседы смолодым человеком.

— Не говори со мною в таком тоне, щенок! — одернула онаДональда. Потом спросила:

— А когда порешили со свадьбой?

— Да только что, — отвечал мальчик. — Отец спросил этуволчицу.., ну, нашу мать, началось ли у тебя это.., женское… Она сказала, чтотолько в этом месяце, но я-то знаю, что это враки! — Он снова издевательскиухмыльнулся.

Груочь побледнела.

— Ты не сможешь этого доказать! — тихо сказала она.

— А если ты расскажешь об этом отцу, — прервала ее Риган, —то живым не доедешь до усадьбы Мак-Фергюс! Это я тебе обещаю, слышишь? — Оналасково улыбалась братцу, но пальчики ее нетерпеливо постукивали пошотландскому кинжалу, висевшему у нее на поясе. — Подумай хорошенько, щенок,прежде чем распускать язык!

— Вы в точности такие же, как ваша мать, жестокие… — мрачнозаключил Дональд и медленно поплелся назад.

— Говорят, что я пошла в отца, Торкиля Мак-Дуффа! — смеясь,крикнула ему вдогонку Риган.

— Неужели ты и впрямь ничего не боишься? — спросила Груочьсестру. — Не думаю, чтобы ты стала хорошей монашкой, моя Риган…

— Не имею никакого желания становиться монашкой, нопридется… — отвечала сестра. — Мне ведь одна дорога — в монастырь…

— Но ты можешь найти себе мужчину, родить от него ребенка… —заговорил Джеми Мак-Дуфф.

— А потом спасаться с младенцем от погони, быть настигнутойи убитой, потому что я — прямая наследница земель клана Бен Мак-Дун? Благодарютебя, Джеми Мак-Дуфф, за такое предложение, но, боюсь, оно никуда не годится.Мак-Фергюс — человек безудержный и яростный, и такого врага лучше не иметь —так говорил отец.

— А если бы ты поменялась местами с Груочь — ну, выдала бысебя за нее, — ты стала бы невестой Иэна Мак-Фергюса. О, Риган, если бы ты наэто согласилась, мы с Груочь могли бы бежать на другой край Альбы, или вДальдриаду, или в Стретчклайд и начать новую жизнь вдали от Фергюсонов. — Егоброви решительно насупились.

Груочь разгневалась:

— Мог бы вначале хотя бы спросить, прежде чем за менярешать, как мне жить! — резко отвечала она, а Риган попыталась скрыть улыбку. —Ведь наследница земель Бен Мак-Дун — я, а вовсе не Риган!

— Так ты не хочешь венчаться со мною, Груочь? — словадевушки поразили Джеми Мак-Дуффа в самое сердце.

— Я помолвлена с другим, Джеми Мак-Дуфф, и, кроме того, какты собираешься обеспечивать меня и детей, которые у нас появятся? Ты ведь нелорд!

— Мак-Фергюс рассердится, что тебя нет так долго, —напомнила Риган сестре. — Пойдем, нам пора. — Она взглянула на упавшего духомюношу. — Ты дурак, Джеми Мак-Дуфф, — сказала она ему. Потом взяла Груочь заруку и решительно повела ее в сторону замка.

— Зачем ты позволила ему столь серьезно тобою увлечься? — супреком спросила Риган сестру.

Но Груочь лишь молча пожала плечами. Риган поняла, что изсестры больше ни слова не вытянешь, если она сама не соблаговолит заговорить.Груочь, столь любимая матерью, была сущей копией Сорчи Мак-Дуфф — она, как имать, была себе на уме. К тому же она пылала жаждой мести, стремясьрассчитаться с теми, кто, как она считала, причинил ей зло. Но поскольку междублизнецами всегда существует тесная, почти мистическая связь, Риган за внешнейтвердостью Груочь угадывала уязвимость и нежность. Возможно, поэтому она сдетства бросалась на защиту сестры, приглядывала за нею… Кто защитит Груочь,когда меня не будет, думала Риган…

— Как я выгляжу? — спросила Груочь у ворот замка. Онастряхнула воображаемую пыль со своего шерстяного платья и пригладила светлыеволосы.

— Посмотрись в зеркальце, — хмыкнула Риган и встала прямоперед сестрою. Груочь звонко рассмеялась — это была их неизменная шутка.

Они, как и в раннем детстве, были копией друг друга — илицом, и фигурой. С одною лишь небольшой разницей. Глаза Груочь были словнокапельки яркой незамутненной небесной лазури. В очах же Риган, аквамариновых,сверкали яркие золотые искры. Посторонним крайне редко удавалось их различить —все обычно бывали так очарованы красотою девочек, что не глядели пристально имв глаза. Они видели лишь точеные черты девичьих лиц да золотые волосы, мягкие инежные, словно драгоценный шелк. Мало кому приходилось видеть в здешних местахстоль светлые волосы…

Они рука об руку вошли в зал, сердечно приветствовали мать ивежливо — гостей. Затем застыли в ожидании против высоких кресел.

— Хоть и знаю их вот уже тринадцать лет, а все не научилсяразличать! — проворчал Мак-Фергюс. — Груочь, подойди сюда!

Девушка застенчиво подошла и поцеловала шершавую грубующеку:

— Милорд…

Он притянул ее к себе, посадил на колени и ущипнул за щечку:

— Ты удивительная милашка! Ты нарожаешь мне кучу внуков —Фергюсонов, которые потом унаследуют мои земли, правда, Груочь?

Груочь покраснела до ушей и хихикнула:

— Дональд говорит, что вы уже уговорились о дне венчания.Это правда?

— Да, — согласно кивнул Элэсдейр. — Через семь дней,красавица, ты обвенчаешься с моим Иэцом, станешь его законной женой. Этодавным-давно решено.

— Не отсылайте Риган в монастырь, милорд! — вдруг вырвалосьу Груочь. — Мы всегда были неразлучны. Не представляю себе жизни без нее…

— Да у тебя просто времени не будет для Риган, душка! —уверил девушку Элэсдейр Фергюсон. — Ты всецело будешь занята продолжением родаФергюсонов — учти, мне нужны и девочки, и мальчики… Ты не будешь скучать посестре.

— Нет, буду! — заупрямилась Груочь.

В ее синих глазах была и злость, и грусть. Ах, как хотелаона выказать неповиновение, но, будучи слишком еще юной, не представлялавполне, как это сделать…

Стоя неподалеку, Риган все слышала и была глубоко тронутамольбою сестры. Невзирая на то, что мать всегда открыто оказывала предпочтениеГруочь, сестры были удивительно близки. Груочь никогда не могла заставить себясмириться с той атмосферой всеобщего пренебрежения, в которой подрастала еесестричка. Над Груочь все вечно тряслись, с нею всегда нянчились, баловали ее…А о Риган вспоминали лишь в последнюю очередь. И вот, даже теперь ее никтословно не замечает. Будто ее здесь и нет. С едва слышным вздохом Риганвыскользнула из зала. О ней никто не будет скучать — это она знала наверняка. Вцентре всеобщего внимания была Груочь, впрочем, как и всегда…