— Понятия не имел.

В его тоне было нечто настораживающее, с трудом поддающеесяописанию. Лицо сделалось каким-то застывшим и бессмысленным.

«Прекрасная маска, чтобы скрыть смятение», — подумал Пуаро.

Он тихо сказал:

— Это ведь район Уэстшира, если я не ошибаюсь? Я хорошознаком со здешним начальником полиции, майором Риддлом.

— Риддл живет в полумиле отсюда. Может, он сам и приедет.

— Это было бы очень кстати, — сказал Пуаро. Он принялсямедленно обходить комнату. Отдернул штору, внимательно осмотрел большие, досамого пола, окна, осторожно подергал за ручки. Окна были закрыты.

На стене позади стола висело круглое зеркало. Оно было разбито.Пуаро наклонился и что-то поднял с пола.

— Что это? — спросил Хьюго Трент.

— Пуля.

— Она прошла сквозь его голову и попала в зеркало?

— Похоже на то.

Пуаро аккуратно положил пулю на прежнее место. Подошел кстолу. Здесь были ровными стопками разложены бумаги. На бюваре лежалзамусоленный листок, на котором крупным, нетвердым почерком было написано:«Простите».

Хьюго сказал:

— Наверное, написал прямо перед тем, как.., сделать это.

Пуаро задумчиво кивнул.

Он снова посмотрел на разбитое зеркало, на покойника. Бровиего сдвинулись, словно от удивления. Он подошел к треснувшей двери с выломаннымзамком. Он знал, что ключа в двери не было, иначе он ничего не увидел бы взамочную скважину. Однако на полу его тоже не было. Пуаро склонился надпокойником и начал его обыскивать.

— Да, — сказал он. — Ключ у него в кармане.

Хьюго достал портсигар и закурил. Голос его был хриплым.

— Теперь, кажется, картина ясна, — сказал он. — Мой дядязаперся здесь, нацарапал эту записку — и застрелился.

Пуаро снова задумчиво кивнул.

— Но я не понимаю, зачем он вызвал вас, — недоумевал Хьюго.

— Так сразу и не объяснишь. Мистер Трент, может, пока неприехала полиция, вы расскажете мне, что собой представляют те люди, которых язастал здесь сегодня вечером?

— Какие люди? — Хьюго был очень рассеян. — Ах да… Извините.Может, присядем? — Он указал на диванчик в углу комнаты, подальше от тела. Иотрывисто заговорил:

— Ну, Ванда — моя тетка, это вы знаете. И Руфь, моя двоюроднаясестра. С ними вы знакомы. Другая девушка — Сьюзан Кардуэлл. Она гостит здесь.Потом полковник Бьюри. Это старый друг нашей семьи. И мистер Форбс. Он тоже нашдавнишний друг, а кроме того, адвокат всего семейства, ну, и.., сами понимаете…Оба старикана были неравнодушны к Ванде, когда она была молода, и до сих порбезраздельно преданы ей. Смешно, но довольно трогательно. Еще Годфри Берроуз,секретарь старика, то есть дяди, и мисс Лингард — она приехала сюда, чтобыпомочь ему писать историю Шевени-Горов. Она готовит для писателей историческиесправки. Вот, пожалуй, и все.

Пуаро кивнул. Потом сказал:

— Насколько я понял, вы слышали выстрел?

— Да, слышали. Подумали — пробка от шампанского, во всякомслучае, я так подумал. Сьюзан и мисс Лингард приняли его за выхлоп автомобиля,тут ведь совсем рядом дорога, вы же знаете.

— Когда это было?

— Минут десять девятого. Снелл только-только первый разударил в гонг, — А где вы находились, когда услышали выстрел?

— В холле. Мы.., мы смеялись.., понимаете, спорили, откудаэтот звук. Я сказал, что из столовой, Сьюзан — что со стороны гостиной, миссЛингард показалось, что сверху, а Снелл сказал — с дороги, просто слышно былочерез окна второго этажа. Сьюзан спросила: «Есть другие версии?» Я засмеялся исказал, что так вот и совершаются убийства! Теперь даже и вспоминать об этомтошно.

Его лицо нервно передернулось.

— И никому не пришло в голову, что это застрелился сэрЖерваз?

— Да нет, конечно же нет.

— А у вас нет никаких соображений на этот счет? Почему онпокончил с собой?

Хьюго, подумав, сказал:

— Ну, мне, видимо, не следует это говорить…

— Стало быть, у вас имеются кое-какие соображения, верно?

— Ну.., это.., это трудно объяснить. Конечно, я не ожидал,что он покончит с собой, но в то же время и не очень-то удивился. Честноговоря, мосье Пуаро, мой дядя был не в своем уме. Это все знали.

— Вы считаете это достаточной причиной?

— Ну, люди довольно часто кончают жизнь самоубийством, еслиони слегка не в себе.

— Ну да, как все замечательно просто.

Хьюго вытаращил на него глаза.

Пуаро снова встал и бесцельно зашагал по комнате. Мебельздесь была удобная, хотя и по-викториански[8] громоздкая. Солидные книжныешкафы, огромные кресла и несколько стульев с прямой спинкой — подлинныйчиппендейл. Украшений было немного, но некоторые бронзовые безделушки на каминепривлекли внимание Пуаро и явно вызвали его восторг. Он брал их одну за другой,внимательно разглядывал, а потом осторожненько ставил на место. С одной изфигурок, крайней слева, он что-то соскреб ногтем.

— Что там такое? — без особого интереса спросил Хьюго.

— Пустяки. Крошечный осколок зеркала.

— Надо же, пуля зеркало разбила… — сказал Хьюго. — Разбитоезеркало — это к несчастью. Бедный старина Жерваз… Наверно, ему слишком долго вэтой жизни везло.

— Ваш дядя был везучим человеком?

Хьюго засмеялся.

— О, настолько, что стал притчей во языцех! Все, к чему онприкасался, превращалось в золото! Ставил на слабую лошадь — она приходилапервой! Вкладывал деньги в неприбыльную шахту, там тут же обнаруживали руднуюжилу! Он каким-то непостижимым образом находил выход из самых безвыходныхситуаций. А сколько раз он просто чудом спасался от смерти! Отличный былстарик, в определенном смысле. И много чего повидал, уж точно больше, чем егоровесники.

Пуаро как бы между прочим спросил:

— Вы были привязаны к дяде, мистер Трент?