жуткой смесью языков, слишком сложной, чтобы вычленить что-то конкретное. Слишком много наречий было намешано, но в память они впаявались намертво, даже если бы он захотел, то не смог бы забыть. По мере расчерчивания Басмановым-старшим смутно узнаваемых символов, значение некоторых Алексей знал из общего курса магической теории, облако магии вокруг будто сгущалось.

Колдун в очередной раз повторил продиктованную предком магическую формулу, как раз после завершения рисунка, и захрипел, повисая в странном пограничном состоянии. Он как будто бы ещё оставался в собственном теле, но разум расширился до невообразимых пределов, хор нескольких тысяч покойных, пожранных планетой-базой в незапамятные времена, голоса тех, чьи жизни запитали кровавый камень, довольный хохот Двуликой. А после наступила потрясающая ясность, перебить которую какофония звуков уже не смогла: некромант взял след, звёзды проносились перед глазами, будь он обычным человеком со слабым вестибулярным аппаратом, его бы затошнило, но некрос лишь прикрыл глаза. Внутри разгорался ледяной огонь — это камень начал встраиваться в его магическую систему, запитывая, связываясь с носителем намертво. Так, что даже перерождение не разлучит, если, конечно, некромант выдержит до конца.

— Давай, Лёшка, я в тебя верю! Осилишь — я подумаю над тем, чтобы всё-таки называть тебя Алексеем! — старший маг захохотал, перезвон амулетов, как и звучание нелюбимой формы имени, придал ясности сознанию, не давая соскользнуть в пучину голосов.

— Вот ты где...

Он знал эту планету. Зиланд. Прародина некромантов, пустая, безжизненная, которую даже сами колдуны, поклоняющиеся Смерти, обходят за много световых лет в суеверном ужасе. Что ж... символично. Осталось убедить Глейда отпустить его туда. Даже если в сопровождении, хотя Горгульи пусть и безбашенные, но не самоубийцы, он сомневался, что найдутся добровольцы для такого. Но он должен хотя бы попробовать. Камень запульсировал, словно крохотное сердце, разгоняя магию по организму. И выкидывая в реальность. От резкого перепада Ликс качнулся, зато часы сразу оказались перед носом.

— Нихера... пятнадцать часов? Я думал, ну минут сорок прошло...

— У тебя были все шансы раствориться в этой эйфории всезнания и не вернуться. Мозг от перегрузки начинает искажать время, Алексей, — призрак убрал с лица потомка растрепавшиеся волосы. — Не шевелись пока. Тебе кажется, что ты способен звёзды зажигать и гасить, а по факту — тебя сейчас и ребёнок пристрелит.

— Почему никто не пользовался таким? Я не помню случаев...

— Ну, хотя бы потому, что у нас на родине таких камней и нет толком. Настолько сильных, только пара крошек. На моей памяти никому не выдавали, но говорят, что один из предков от тогда ещё князя получил в подарок такой. Но хроники не сохранились. А сейчас — в правящей семья хранятся, но большего я не знаю. Сам понимаешь, что создавать настолько мощное разумное оружие — рискованно. Мало ли, во взглядах не сойдётесь. Только, я тебя умоляю, молчи об этом, когда вернёшься. Вживление не найдут, не должны, но проблем не оберёшься, если кто-то узнает.

— Он действительно срастается с душой? Мне в какой-то момент показалось, что это так... я не знаю, как описать ощущение.

— Да. По крайней мере, так считается. А уж насколько это правда — никто не знает. Всё по тем же причинам. Отдыхай, мелкий. А потом на базе начнём практику на трупах, вряд ли на Зиланд нас отпустят сразу. Да и я хочу, чтобы к встрече со стариком ты был готов. Я допускаю, что ты можешь уложить его голой силой, но...

— ...что такое голая сила, в сравнении с большим мастерством, я помню. Если меня измотают, то камень не поможет, я прекрасно это понимаю. И пусть мне хочется поскорее закончить всё это, лезть в пекло я не буду.

— Вот и молодец, чудовище, отдыхай, можешь вздремнуть.

— Мне не спится. Так что можешь продолжать мне что-нибудь рассказывать.

— Лучше ты расскажи, чего так рвёшься обратно.

— Уже не знаю, на самом деле... хотя, тут я не чувствую себя дома. Казалось бы, я обжился, врос буквально в этот мир, а всё равно не то. Да и ждут меня там. В конце концов, я обещал разбить лицо Киру! Представляешь, он затащил в постель мою мать, а ещё друг! Да и Андрей без меня там точно подставится. И...

— И поклонница там у кого-то, да? И тебе она, кажется, тоже нравится?

— Кто мне даст даже подышать в её сторону?

— Ну, когда—то мы уже с Романовыми роднились, достаточно давно, так почему бы не повторить? Они весьма сильные маги, да и клятва на верность родине их питает, пока они её соблюдают. В любом случае, ты теперь не инквизитор безродный, так что пошлют далеко не сразу. Так что не раскисай, не растекайся мне тут соплями. Не ты, так хоть дети твои в короне походят.

— Сколько амбиций... Ты слишком рано начал планы строить. Ещё не факт, что мы домой вернёмся, или что меня не казнят на подлёте, или что Мария ещё сохранила какой-то интерес ко мне... слишком много вопросов. Слишком много всего может пойти не так. Поэтому давай подождём. А я всё-таки попробую поспать...

— Отдыхай, чудовище. Я посторожу. Мне тоже сил перепало, так что прикрыть тебя смогу.

Младший из некромантов согласно кивнул, прикрывая глаза. Полноценно он сейчас выспаться не сможет, скорее, это что-то вроде не слишком глубокого транса, просто чтобы дать телу возможность отдохнуть, а магическим потокам — распределиться. Сейчас нагружаться не стоит, конечно, увеличившийся резерв, когда приживётся, подстегнёт восстановление организма, да и укрепит его ещё сильнее, но всё-таки нельзя нестись сломя голову, думая, что это случится в один момент.

Вновь Чумной - 2

Чумной снова видел бесконечную серую степь, в которой оказался после своей смерти. Только