Обрывки воспоминаний всплывали в сознании Сорокина. Руки Ирины, которая накрывает на стол… Вкус горячего вина и специй… Кашель… Его куда-то везут на каталке… рядом мелькают люди, звучат голоса…

– Разве я… разве это был не яд?

– Яд? – удивленно протянула медсестра, измеряя ему давление. – Нет, что вы! Зернышко кардамона попало вам в трахею. Вы могли задохнуться, но яд тут ни при чем.

– Я думал, что умираю.

– Сейчас ваша жизнь вне опасности. Пульс в норме, давление тоже. Вас можно выписывать. Кстати, ваша… приятельница ожидает в коридоре. Она всю ночь не спала. Сидела на диванчике у вашей двери, гуляла по улице, под утро вернулась. Переживает.

– Ирина? Пусть войдет…

Медсестра впустила Ирину и удалилась. Сорокин заволновался. С тех пор, как он согласился работать на нее, все пошло наперекосяк. Какое-то зернышко кардамона едва не убило его! Чего ожидать от завтрашнего дня – неизвестно. Смерть является в разных обличьях. Кому-то в виде виски, кому-то в виде глинтвейна…

Ирина выглядела измученной. Ее одежда помялась, волосы кое-как приглажены, глаза опухли.

– Ты плакала?

– Я жутко испугалась за тебя! Подумала, Нартов отравил… нас обоих. Просто ты выпил больше.

– Чертов кардамон…

– Понятия не имею, как он попал в чашку. Я вроде бы процеживала глинтвейн.

– Вроде бы?

– Конечно, процеживала, – спохватилась Ирина. – Это случайность.

– Сплошные роковые случайности, – процедил он. – Твой муж, Артур…

– Тс-сс! – Она наклонилась и закрыла ему рот ладошкой. – Молчи. Обсудим это дома. Куда поедем? К тебе или ко мне?

В ее сумочке зазвонил мобильный. Она достала трубку и приложила к уху.

– Прости… Алло? – Ее лицо вытянулось, побледнело. – Что?.. Не может быть… Это какая-то ошибка!.. Вы уверены?..

– Очередная роковая случайность? – скривился Сорокин. – Опять кто-то сыграл в ящик?

Ирина прикрыла трубку рукой и бросила:

– Слава богу, не ты!

– Я даже не знаю, радоваться мне или плакать. Ты страшная женщина, Ира…

– Каратаев погиб, – сообщила она. – Попал под колеса мотоцикла. Вчера вечером.

В Сорокине проснулся детектив. Он приподнялся на локте и спросил:

– Где ты была в это время?

Ирина нажала на кнопку отбоя и бросила телефон в сумку со словами:

– Ты с ума сошел! Здесь, рядом с тобой!

– Вряд ли доктора и сестры смогут это подтвердить. Они были заняты, ты выходила прогуляться. Вывела меня из строя, а сама…

– Идиот! – вспыхнула вдова. – Надо было пить аккуратнее! И вообще… я не умею ездить на мотоцикле.

– Не умеешь? Или притворяешься, что…

Она закрыла ему рот ладонью, на этот раз со злым огнем в глазах.

– Замолчи!..

* * *

Лариса с Ренатом доставили Мими домой и остались ночевать у нее. Решили, что одной ей будет не по себе. Два трупа за один вечер – это не шутки.

– Находиться рядом с покойником – стремное развлечение! – заметила Лариса. – Мими вырубилась, и мне пришлось отвечать за нас двоих. Когда Каратаев ворвался в кабинет, я чуть не умерла от страха! Мы спрятались за ширмой.

– Каратаев вам ничего бы не сделал.

– Он не подозревал, что ему осталось жить считаные минуты. Искал материалы Нартова, чтобы загнать их подороже, а самого уже смерть поджидала. Он вел себя как ненормальный…

Мими не принимала участия в разговоре. Ренат уложил ее на кровать в спальне и сидел рядом, поглаживая девушку по голове, как ребенка, пока она не уснула.

Лариса прилегла в гостиной на диване. Сон не шел. Мертвое лицо Черкасова стояло у нее перед глазами. Виртуальное убийство, оказывается, опасная вещь. Подточенный болезнью организм психолога не выдержал нервного потрясения. Хотя в действительности его никто и пальцем не тронул. Действительность оказалась довольно размытым понятием.

Лариса представила, как психолог достал стеклянную трубочку, капнул себе в рот ибогу и погрузился в запредельный мир. Это произошло не сразу. Черкасова клонило в сон, потом сознание заволокло туманом, в ушах зазвенели барабаны, и голос африканского шамана-нганги позвал его за собой…

Лариса несколько раз проваливалась в дрему, следуя за психологом, который надеялся что-то понять с помощью наркотического дурмана. На какой результат он рассчитывал?

До рассвета она блуждала между явью и сном. Утром встала первой, привела себя в порядок и с интересом рассматривала квартиру Мими. У Нартова был хороший вкус. Заметно, где в интерьер вмешивалась хозяйка – та предпочитала все яркое, вычурное. Ее стиль – смесь современной моды с восточным колоритом.

Ноутбук Мими был включен. Лариса проверила скайп и увидела, что Нартова там нет. Нелепость происходящего ставила ее в тупик. Но в этом тупике явно существует замурованная дверца. Как ее открыть?

– Сделай нам зеленого чаю, – попросил Ренат. – И загляни в холодильник. Я проголодался.

Лариса подпрыгнула от неожиданности, а он рассмеялся.

– Я думала, ты еще спишь.

– Мими спит, а я давно проснулся. Слышал, как ты бродишь по квартире.

– Как ночь прошла?

– Скучно. Мими все еще во власти ибоги. Я проиграл этому чудо-зелью, – пошутил Ренат. – Не выдержал конкуренции.

– Ты веришь ей?

– Мими ни в чем не виновата. Она никого не убивала.

– Я ее не обвиняю. Просто хочу понять, что у нее на уме. Она слишком закрыта для обычного человека.

– Она – не обычный человек! Она…

– … храмовая танцовщица, отправляющая сакральные ритуалы! – подхватила Лариса. – Очень романтично. Тебя не пугает участь ее любовника Нартова? Ты готов стать следующим?

– Не надо утрировать. Мими тебе не нравится, но это не значит, что она – воплощение зла.

– Зато ты от нее в восторге! Она тебя очаровала! Покорила с первого взгляда. Ты растаял и потерял бдительность.

– Хорошо, что ты рядом, – съязвил Ренат. – Ты не дашь меня в обиду.

Лариса развернулась и отправилась в кухню. Поставила чайник, открыла холодильник. Полки были почти пусты. Святым духом, что ли, питается эта рыжая бестия?

Она нашла завернутую в целлофан половинку батона, кусок подсохшего сыра и просроченный йогурт. Не удивительно, что у Мими прекрасная фигура: она просто ничего не ест.

В ванной зашумела вода, Ренат принимал душ. Воспользовавшись его отсутствием, Лариса на цыпочках прошла по коридору и заглянула в спальню. Мими разметалась на подушке, тихо посапывая. Ее щеки горели, губы были приоткрыты. Должно быть, во сне она танцевала перед императором… или спасалась бегством от «черного человека». Ее тело вздрагивало, грудь беспокойно вздымалась.